Одетая в скромное чёрно-серое платье длиной до щиколоток, с короткими рукавами и всего одним подъюбником, служанка подошла к Мириан, сложила руки на переднике и потупила взгляд, принявшись разглядывать носы своих стоптанных башмаков. Но неловко девчонке стало вовсе не от мыслей, что этим днём ей придётся прислуживать почти королеве, и не от божественной красоты госпожи, а от того, что по-хозяйски развалившийся в соседнем кресле брат Мириан, закинув ногу на ногу и подперев подбородок кулаком, голодным взглядом скользил по тоненькому стану молоденькой служанки, ничуть не стесняясь останавливаться ни на едва заметной груди, ни на бёдрах.
Тиа слышала от кухарок, что подобным взглядом король Итор уже рассматривал дочь садовника, работающую при кухне и вчерашним вечером накрывавшую для Итора стол к ужину. Говорили, что его величество даже ущипнул девчушку за бок и прошептал что-то непристойное, но Тиа верила, что то были только слухи — сама дочь садовника от всего отнекивалась и ни в чём не признавалась. Сейчас же, испытав на себе этот похотливый взгляд, Тиа была готова поклясться, что, окажись она и Итор одни в этой комнате, он бы непременно ущипнул и её и обдал горячим дыханием, добавив к нему пару пошлостей.
— Тогда увидимся, сестрёнка. — Итор тоже поднялся, чмокнул Мириан в щёку и направился к выходу. — Срази их всех наповал сегодня своей красотой.
— Непременно, — Мириан очаровательно улыбнулась, проводила взглядом брата, а когда за ним закрылась дверь, приказала Тие распустить ей волосы, принести гребень и шкатулку с тиарой, усыпанной жемчугом. Первая встреча просто обязана пройти на высоте, а Мириан обязана на ней блистать.
* * *— Ешь, говорю. — Кухарка брякнула о стол миской со второй порцией картошки с сушеными лисичками и неодобрительно покачала головой. — И откуда ты такая тощая взялась? Не больная хоть?
— Не больная, — буркнула Рики, схватив ложку.
— Кто такая? — шёпотом спросила кухарку её помощница, занимавшаяся разделываем крупного кочана капусты. — Вчера её у нас ещё не было.
— Я мало чего поняла. — Кухарка покосилась в сторону Рики — не подслушивает ли. — Она как с неба свалилась. Я утром на кухню захожу, ещё глаз протереть ото сна не успела да половник достать, а она уже тут как тут, для милорда чай из шиповника просит.
— Для самого? — Глаза помощницы округлились от изумления.
— Вот и я ахнула. Обычно он к себе никого, кроме Риновара, не подпускает, а тут какая-то пигалица, непонятно откуда нарисовавшаяся.
— Из Ланимора я, — помешала завистливому обсуждению шепотком Рики, и обе поварихи вздрогнули, тут же отпрыгнули друг от дружки и сделали вид, что ничего не было, и что обе заняты своим делом.
Картошка в миске стремительно исчезала. Облизнув ложку, Рики отодвинула тарелку от себя и довольно выдохнула: так, как сейчас, она за всю жизнь свою не ела. Так вкусно и много. Но Гайлард приказал топать на кухню и голодной не возвращаться. А чтобы незнакомой девчонке поверили, ещё и своего лакея приставил, предварительно наказав с Рики глаз не спускать.
Лакей почему-то бурного восторга не высказал. Всю дорогу от комнат Стернса до измазанного жиром царства кастрюль, сковородок и черпаков хмурился, на Рики поглядывал недовольно и свысока, временами зажимал нос и отворачивался, ничего не спрашивал и разговора вообще никакого не заводил. Рики тому была рада. Её пугал слишком суровый вид камердинера, а особенно его блестящая лысина, толстая шея, пухлые пальцы и нос, похожий на клюв хищной птицы. Именно такими Рики всегда представляла мясников, хотя вживую видела только одного на базаре на центральной площади Торренхолла. На остальных смотреть не стала — хватило того зрелища.
Отделаться от Риновара для Рики было в радость, но та была недолгой: место, где уютно пахло лавровым листом и говяжьим бульоном оказалось тем самым, где собирались сплетни, и откуда они расходились по разным углам, и Рики тут же стала главной мишенью скучающих поварих.
Неужели им больше делать нечего, как только шушукаться у неё за спиной и обсуждать её острые плечи, выпирающие на спине лопатки, худое личико и странное появление? Ведь если овощи уже давно томятся в печи и покрываются сырной корочкой, и делать нечего, то почему бы не выйти во двор и лишний раз не полюбоваться красотами Торренхолла, величественными стенами и башнями замка, крепким камнем и суровой архитектурой? Зачем тратить время за шепотками и ухмылками? Вот будь она на месте тех поварих, точно вышла бы на улицу! Правда, в этот момент Рики ещё не знала, что дверь из кухни вела прямиком к скотному двору и амбару; из красот там были разве только свиные пятачки, если, конечно, были не в грязи, да аккуратно сложенное в сноп сено, если, конечно, последнее не раскидали вилами коровам и лошадям.
Для Рики же Торренхолл был сказочным местом. О казавшейся раньше пределом мечтаний городской стене и капитане Швидоу Рики ни разу не вспомнила — некогда было. Глаза только и успевали что зыркать по сторонам, удивляться и восхищаться высокими потолками и свисающими с них люстрами в тысячу свечей, яркими гобеленами и строгими портретами на стенах, а также книгами, посудой, одеждами и даже запахами, которых в замке было не счесть, начиная от воздушно-цветочных (для напольных ваз в большой обеденной зале срезали много белых лилий) и заканчивая банальными сытными, доносившимися из глубоких чанов и кастрюль.
Да, замок предстал перед Рики именно таким, каким она себе его представляла. Она была готова излазить его весь и начать могла прямо сейчас, но ночью ей было велено выспаться, а утром её таскали туда-сюда, объясняя, как себя вести, как разговаривать, по каким коридорам ходить, а на какие лестницы никогда не заворачивать. Потом опять чего-то наговорили, из чего половину она запомнить так и не смогла, и отправили на кухню, приказав со всем управиться быстро, так как день обещал быть трудным и долгим. Ну, хорошо. С картошкой она управилась. И что же дальше?
— Да ты всё врёшь. — Услышала Рики протяжное со стороны плиты и осторожно повернула голову на голос. Ага, поварихи снова придвинулись одна к другой и, делая вид, что замешивают соуса к мясу, опять перемалывали кости. Кому? Рики и без слов догадалась.
Сделав наивно-глупый вид, девушка скрипнула деревянной скамьёй, вставая. Кухарки снова встрепенулись и пугаными птахами разлетелись каждая в свой угол. Скрипа что ли испугались? Трусихи! Рики довольно хмыкнула. Но дело было в другом: в кухню важно вошёл Риновар.
Вот удивительный человек, подумала Рики. Сколько вчера ночью милорд его ни костерил, сколько раз за одним и тем же бульоном ни гонял (первый был холодным, второй — сильно