- Все, засеяли ячменек, - сказал Саша, выходя из ванной, замотанный в полотенца. – Косилку только надо починить. Нам бы комбайн собрать, а? Наташ?
- К тебе Иван заходил, - крикнула она с кухни, гремя сковородками.
- Который? Жерехов? Лебедев? – спросил Саша, заходя на кухню и целуя жену. Попутно он попытался ущипнуть Наташу за бок и отодрать от ноги визжащую от восторга Люду.
- Люда, перестань, - строго сказала мать. – Не знаю я этого Ивана. Может, учились вместе? Он сказал, что из Москвы приехал.
- Да я навскидку могу десяток Иванов вспомнить, с кем учились, с кем не учились…, - внезапно Саша помрачнел. – А ничего странного не заметила? Может, налоговик был?
- Да, по комнатам он прошелся, - внезапно сообразила Наташа. – Вот черт!
- Не ругаться! – предупредила Люда.
- Да нет! – с облегчением вспомнила Наташа. – Он же про дядьку твоего, про Василия Львовича спрашивал.
- Милиция, значит…, - еще больше помрачнел Саша.
- Какая милиция? – отозвалась Наталья. – Я же всех наших знаю.
- Пришлый он, - процедил Александр. – Из столицы, ты же сама сказала. Зачем прислали? Пуп земли мы что ли…
Их разговор прервал звонок в дверь.
- Я открою, - нахмурился Саша.
Он не стал смотреть в глазок, вместо этого быстро обулся, выдвинул ящичек трюмо (там лежал здоровенный охотничий нож), левой рукой повернул ключ, мягко перенес тяжесть тела назад, чтобы удобно было бить ногой…
- Отчего бы не подраться…, - пробурчал он.
Дверь медленно отворилась. На пороге стоял улыбающийся Иван.
- Здорово, - почти прокричал он, и перешагнул порог. – Сашок, помнишь меня?
Под жизнерадостным натиском Александр попятился, но присутствия духа не потерял.
- Нет, не помню, - сказал он мрачно.
- Ну, это и немудрено, - продолжал Иван. – Я же на три года позже тебя учился. Ты уже на четвертом курсе был, а я только сопляком на первый поступил. Вы все там ходили нос задрав, на нас не смотрели. Дело есть к тебе.
- Послушай, Вань, - попытался быть дружелюбным Саша. – Я с работы, устал как черт, даже не поел толком. Давай позже, а?
- Наше д-дело не терпит отлагательств, - произнес за спиной Ивана чуть заикающийся голос. На пороге появился следующий гость. Это был жилистый старик, в выцветшей клетчатой рубахе, в штанах-хаки, в берцах. Короткая стрижка, волевой подбородок, глубокие карие глаза, уверенные движения – Александр почему-то сразу решил, что это офицер в отставке.
«Боевой офицер в отставке», - мысленно поправил он сам себя.
- Полковник медицинской службы в отставке Овчинников Кондратий Федорович, - представился новый гость.
- Вам писали, - продолжал он с нажимом. – В марте. Письмо. Черного цвета.
- Да, конечно, - пробормотал сбитый с толку Саша и отступил, пропуская в прихожую жизнерадостного Ивана, сурового Кондратия Федоровича, и странную юную особу, назвавшуюся Полиной.
Странная Полина оказалась вовсе не юной. Когда Александр ее хорошо рассмотрел, он решил, что ей лет тридцать, а может чуть больше. Она была из той породы женщин, которые очень долго выглядят молодо – лет до пятидесяти, а потом стареют – внезапно, страшно, до состояния древней развалины. Саша даже шутил по поводу и без повода, что Баба Яга – это Василиса Прекрасная в прошлом.
Именно Полина достала из сумки внушительного вида бутылку коньяка. Кондратий Федорович вывалил на стол окорок, сардины в масле, буханку черного хлеба. Иван перекладывал в раковину фрукты – абрикосы, яблоки, апельсины, ловко их мыл, резал, сортировал по тарелкам и успевал мило болтать с Натальей. Странное дело, но Александр был спокоен за жену. Конечно, неизвестно откуда взявшийся красавчик был хорош, но что-то, маленькая червоточинка в его облике давала знать Александру – никаких «движений в сторону» не будет.
- Ну, и что за дела у вас в нашей глуши? – начал Александр после первой стопки. Коньяк показался ему отвратительным.
- Наверно, вы будете удивлены, - проговорил Кондратий Федорович. – Но мы краеведы.
Александр чуть не поперхнулся куском колбасы.
- А что вы у меня дома делаете?
- Дело в том, молодой человек, что в вашем так называемом городе, - полковник ласково посмотрел на Наташу, - нет ни краеведческого отдела, ни музея. И потом, дело, о котором пойдет речь, не очень соотносится с деятельностью областной краеведческой организации. Например, я не только краевед, но эколог.
- А я учительница, и работаю в библиотеке, - тихо сказала Полина. Александр посмотрел на нее, и вдруг поймал себя на мысли, что эта женщина ему нравится. Непонятно чем – Полина была совершенно не в его вкусе: груди практически нет, ноги тощие, длинные волосы, которые при определенных обстоятельствах превращаются в совершенное мучение…
- Да, Полина у нас уникум. Это она посоветовала прийти к вам. И на шахту вашу тоже первая внимание обратила…
- Шахта? А-а, так вы по поводу этой дыры за Красным озером? – догадался Александр.
- Мы этого и не скрываем. Давайте еще по одной? – предложил полковник, и ловко, практически одним движением разлил коньяк по стопкам. Саша заметил, что за этим столом пили только двое – Иван с Полиной только пригубили, Наташа выпила половину.
- За знакомство, - проворчал Александр, опрокинул вонючую жидкость в глотку, и с удовольствием отметил, что Кондратий Федорыч не «отстал».
- Это ваш дядька открыл шахту? – спросил полковник, закусив черным хлебом.
- Ага, - отозвался Саша. – По прошлому году в лесу нашел…
- Руку засунул, камешек бросил, - проговорила Полина.
- Потом до дому сходил, веревку взял, - подхватил Александр. – Тридцать метров, но до дна все равно не достал. А место там жуткое, трава на поляне пожухла, деревья скрючило, и темно. Хоть и солнце, а темно…
- Вы там были? – спросил Кондратий Федорович.
- Да, ходили, хотели засыпать, да уже поздно. Разрослась дыра, словно и вправду шахта какая. И земли вокруг никакой нет, будто не вырыта она, а сама раздвигается…
- А Василий Львович?
- Дядька-то мой? – Александр ничуть не удивлялся осведомленности слушателей. – Заболел он. Бредил, в сознание не приходил неделю. Едва вытащили его, почитай