Я уже готов был спросить, кто из двух известных людей у него в прямых родственниках — Анастас Иванович Микоян, бывший Председатель Президиума Верховного Совета СССР, или его родной брат, Артём Иванович Микоян — авиаконструктор, известный всем по легендарным самолётам МИГ. С моей точки зрения, даже с учётом знаний из будущего, оба деда — люди более чем достойные. Про самолёты и так всё понятно, а вот про Анастаса Микояна, начавшего свою карьеру ещё при Ленине, и ушедшего в отставку при Брежневе, кстати, Героем социалистического труда и кавалером шести орденов Ленина, лучше всего говорит сложенная в народе пословица — "От Ильича до Ильича без инфарктов и паралича”.
— Получается, всякими пломбирами, эскимо и прочим "сладкими воспоминаниями детства" я деду Стаса обязан, — улыбнулся я, вспомнив, что при Сталине именно Анастасу Микояну выпал в своё время двухмесячный тур по Америке, из которого он привёз рецепты восьми сортов мороженого и оборудование для его производства.
— Да, следил Анастас за своим детищем очень внимательно. С 1941 по 1974 года самый жёсткий ГОСТ в СССР был на мороженое, а теперь он ругается, что приличное мороженое только в Москве и Питере осталось, а в других местах его уже бодяжить начали, — Степан Арамович развеял некоторые мои сомнения. То-то мне показалось, что вкус мороженого в Москве другой, не как у нас. А ещё я обратил внимание, что мой собеседник, собственно, как и все ленинградцы, с которыми я сталкивался, почему-то продолжает называть Ленинград — Питером. Надо будет его расспросить про Ленинград как-нибудь. Рассказчик из него чудо, как хорош. — За это его даже Сталин однажды ругал: "Ты, Анастас Иванович, такой человек, которому не так коммунизм важен, как решение проблемы изготовления хорошего мороженого".
— А ещё колбасы, и сосиски всякие, — вспомнил я, как после записи на Мелодии, каждый из нас прикупил в Москве по паре палок сервелата, производства Микояновского мясокомбината.
— Да, деду страна обязана быстрому развитию пищевой промышленности. Для этого он слетал в США, подучился, закупил оборудование и буквально в месяцы наладил производство колбас, сосисок, консервов, сахара, печенья, конфет, табака, хлеба, котлет.
— Минут тридцать осталось, — к нам в гримёрку кто-то заглянул, и через открытую дверь я успел уловить, что Цветы уже поют песню "Честно говоря”. Сегодня это второй концерт, так что порядок песен примерно понятен. Степан Арамович меня не услышал, он пересел поближе к черно — белому телевизору Горизонт, где повторялась очередная передача "Человек и закон". Выпуск был посвящен судебному процессу над жителем Еревана Сагоманяном, который на спекуляции цветами в месяц зарабатывал 120 тысяч рублей.
И тут дед был прав, — услышал я от дверей голос Намина. Стас во время выступления его группы на сцену выходит дважды, на первые две песни, и на три последние. Так что он в перерывах частенько к Степану Арамовичу заглядывает, кофе попить. Сейчас он меня не видит, я сижу так, что от дверей меня не заметить, скрытый за вешалками с одеждой, — Спекуляция цветами не пустила бы глубокие корни, если бы государственная организация могла составить серьезную конкуренцию частникам. А они даже план не выполняют. Ты же уже смотрел эту передачу? Или всё ещё от своей идеи не отказался?
Стас прошёл внутрь комнаты, ближе к столу, и заметил меня.
— О, Павел, и ты тут. Не успел вас с Валерой поблагодарить. Звук действительно превосходный. Никакого сравнения с тем, что раньше было. Теперь и во дворцах спорта не стыдно выступать. Мои музыканты говорят, что это твоя затея? — Стас налил себе полстакана кипятка и колдовал с разными баночками, которых на столе стояло четыре штуки.
Со звуком действительно полный порядок. Мы с Валерой прикинули уже, что в настоящее время вряд ли у кого из концертирующих коллективов наберётся акустики и усилителей на такую мощность. Да и музыканты Цветов, когда увидели возводимые нами стены колонок, как-то воспряли духом и уже не так пристально и тревожно рассматривали огромный зал, внушавший уважение своими размерами. А после прогона первой песни "на звуке”, так и вовсе заулыбались.
— Моё исполнение, а комплектацию придумывали вместе с Валерой. Главное — правильно сформулировать задачу, а решение всегда найдётся, — я хотел продолжить, но осёкся под пристальным взглядом Степана Арамовича. Что-то странное промелькнуло у него в глазах, заставив меня придержать язык.
— Ладно, скоро мне на выход, пойду ближе к сцене. — Стас сделал ещё глоток кофе, который сам себе намешал и, оглядев себя в большие зеркала гримёрной, вышел из комнаты.
— Правильное решение. Может быть. Вот только не всегда оно есть, — как бы про себя сказал Степан Арамович, и убрал громкость на телевизоре, где начался следующий сюжет. — Занятная история со мной один раз приключилась, — продолжил он через минуту, уже обращаясь ко мне. — В Москве много всяких серьёзных организаций. Иногда у них бывают юбилеи и прочие разные торжества. Ни для кого не секрет, что на такие мероприятия не скупятся. Как-никак, гостей на них с самого верха приглашают. Организацию таких торжеств обычно поручают достаточно узкому кругу уже проверенных людей, естественно, из нашей сферы. Вот и мне, не так давно, пришлось нечто подобное организовывать. Пожелания заказчика по артистам в какой-то мере удалось выполнить, а вот по оформлению сцены — затык. Очень хотелось их руководству, чтобы весь задник сцены был украшен цветами. Звук, свет, артисты, конферансье — всё есть, а цветов нет. Покупать несколько тысяч цветов на базаре. Даже не смешно. Через знакомых вышли на базу. Там говорят, что следующая поставка только через четыре дня, и то, не точно. В магазинах веники ободранные стоят. В основном розы да тюльпаны. Мне их не надо. Они же осыплются, раньше, чем концерт начнётся. Скорее, с отчаяния, звоню знакомому в Ереван. Кстати, в эту самую Флору, цветочное объединение при Минсельхозе республики. Тот мне за час всё организовал. Ночью прилетел его человек и привёз несколько чемоданов с цветами. Он же их и в товарный вид приводил. Оказывается, гвоздику перевозят с нераскрытым бутоном и места она совсем мало занимает. Потом ей надо во влажном, прохладном помещении вылежаться, и так далее.
— И в чём проблема? Цветами решили поторговать, — улыбнулся я, глядя на холёного импресарио, и представив его на базаре, торгующим цветами.
— Перезвонил я ему, на следующий день после концерта, — продолжил Степан Арамович, словно не заметив моего вопроса