Неизвестный парень, который спал на моей полке, после услышанного сразу же встал. Потом я узнал, что зовут его Костя - с ним познакомились, когда я ушел спать. А после все вместе мои попутчики познакомились с молодыми проводницами – к одной из них Костя и собирался бежать, чтобы спасти. Но как он встал - так и лег сразу же, еще и сумки с рюкзаками заблевал.
«Хорошо на мой не попал», – мелькнула мыслишка.
– Сиди уж, блин, – переждав, пока тот закончит, подхватил Костю под руки Толстый и усадил обратно. – Пойдем, у начальника поезда рация должна быть. Алекс, Олег, давайте по-быстрому сгоняйте, – я не сразу понял, что под именем «Алекс» Толстый имел ввиду меня.
– Пойдем, – обернулся ко мне Олег. Я машинально кивнул и следом за ним полез в окно.
И замер сразу в удивлении. За те минуты - пока мы были в вагоне, на землю спустился белесый туман. Сейчас я с трудом различал даже лес на противоположной стороне от путей, хотя расстояние метров пятьдесят всего. Особо удивляться времени не было – Олег на туман внимания даже не обратил, и я потопал за ним.
Какой‑то неправильный сисадмин - спокоен как удав и сориентировался быстрее всех.
Пока шли, Олег все смотрел на экран телефона.
- Догоню, - сказал я ему, присаживаясь у края путей. Повозил руки по траве - намочив ладони росой и аккуратно потер лицо. Разбитая губа саднила, но процедуру повторил пару раз – не хочется с окровавленным лицом ходить. Догонял Олега бегом - пока бежал, чугунными колотушками изнутри вернулась головная боль. Сразу стало очень себя жалко и сильно захотелось домой.
– Глухо, - все еще глядя на экран, прокомментировал Олег.
Два вагона, выступившие вскоре справа из тумана, сохранились лучше, чем наш. Один из них мягко съехал с насыпи и стоял практически ровно, левой стороной опираясь на крутой спуск. Второй - последний вагон поезда, лежал на боку в стороне. Вокруг бродили ошарашенные люди, многие курили. Двое парней на улице через размочаленный проход межвагонной двери помогали раненым покинуть упавший вагон. Поодаль в разных позах лежало человек семь - над ними умело колдовал мужчина лет тридцати пяти, рядом две женщины рвали простыни на бинты.
Олег отошел и перекинувшись с парой человек несколькими фразами, вновь оказался рядом.
– Алекс, давай в вагон, поищи проводницу – сказали там должна быть, – коротко глянул он на меня, - я пока с доктором поговорю.
Да что заладили‑то - Алекс, Алекс. Даже слух режет. Ладно бы еще он Толстого Саней называл, а меня Алексом, чтоб не перепутать - но Толстого уже все именно Толстым называют.
Мысли в больной голове текли отстраненно, даже не вызывая особых эмоций.
Внутри вагона с пронзительной четкостью слышались сдавленные стоны – а в дальнем конце кто‑то голосил благим матом от непереносимой боли. Обстановка почти как в нашем - только крыша там, где полагается. И здесь царил полумрак - сумрачный из‑за тумана свет попадал только в окна левой стороны. Справа многие стекла были выбиты, через проемы окон виднелся щебень насыпи. На одной из коек рядом с входом на нижней полке лежал мужик с торчащим из‑под майки большим пузом и тонкими бледными ногами. Терпко пахло мочой – наверное, печень больная. Была. Головы не было видно, на ее месте груда щебня, наваленного из окна, вперемешку с битым стеклом. На полу под нижней полкой уже натекла целая лужа густой крови.
Я не удержался, поднял с пола одеяло и накрыл труп. Вышел обратно в проход и тут же вцепился в верхнюю койку, отброшенный сильным толчком. Мимо пролетел крупный и резкий мужчина - даже не обративший внимания на столкновение. Какой невежливый. Но раза эдак в полтора шире меня, поэтому вслед ему кричать я ничего не стал. Но внутри появилось сдерживаемое раздражение.
Стараясь сохранять невозмутимый внешний вид – то и дело морщась от колотушек головной боли, двинулся по вагону, высматривая проводницу. Из противоположного конца вдруг послышались крики – кто‑то там ругался. И я даже догадываюсь кто.
Ускорил шаг, между делом прихватив с пола попавшуюся на глаза закатившуюся под боковую полку пустую водочную бутылку. Лучше б, конечно, шампанского - но видимо гурманов здесь не было. В бутылке еще и плескалось немного, так что если все спокойно будет, то не идиотом можно выглядеть, а… ну взял там царапины продезинфицировать.
– Где тут у тебя аптечка, а? – с удивительно высокими истеричными нотками закричал широкоплечий бугай, так невежливо меня толкнувший.
Женский голос что‑то отвечал негромко – действо происходило в небольшом коридорчике перед тамбуром, и, что отвечает проводница – совсем юным голоском, четко слышно мне не было. Подойдя, я взялся за ручку и начал аккуратно открывать дверь.
– Начальник поезда? И где твой начальник поезда? – в отличие от ответов проводницы мужские вопросы – перемещаемые частыми матерными возгласами, слышно было без проблем.
– Ты слышь, шмара, не понимаешь? У меня друг ранен, а ты мне тут голову имеешь!
Полностью я открыл дверь тогда, когда истеричный пассажир схватил проводницу за отвороты форменной блузки. Совсем молодая девушка, в широко открытых глазах дикий страх. Мелькнуло узнаванием – вспомнил, что мельком видел ее вчера, когда уже спать направлялся.
С одной стороны, слушая крики возмущенного пассажира - понимал и поддерживал его праведный гнев по поводу отсутствия элементарных средств первой помощи в вагонах, с другой стороны – не молодой же проводнице все это высказывать? Да еще подобным образом – она‑то здесь при чем?
Бутылку я держал правой рукой чуть сзади, чтоб тот сразу не заметил. Только открыл рот намекнуть незнакомцу, что с девушками так разговаривать не следует - как он закатил девчонке хлесткую оплеуху. От неожиданности я дернулся вместе с ней и как наяву увидел резкий удар с разворота - который мне прилетит сразу же после того, как его окликну.
Закрыл рот, сглотнул и постарался посильнее размахнуться. Хакнув резко, засветил невежливому пассажиру так удачно подобранной бутылкой в темечко. Но вопреки всем законам жанра бутылка не разбилась, а он не упал. Оттолкнув девушку, так что она сильно спиной впечаталась в дверь, этот кабан начал разворачиваться. В животе опустился ледяной ком паники - теперь уже у меня были глаза как у девчонки. Я с небольшим опережением ударил снова, постаравшись вложить в удар всю силу.
В этот раз разбилась – лысину мужика окрасило кровью, в руках у меня оказалось одно горлышко. Здоровяк опять не упал, просто