Поцелуйчики на лавочке и в машине. Распускание рук, которым она грамотно разрешала от невинных шалостей в общественных местах, до полной свободы наедине. При этом разговоры о высоких материях, демонстрирующие, что ей со мной интересно, и нужен я не только для животного спаривания. Она завоёвывала меня, действуя моим же оружием - психологией. Только со своей, женской стороны. Мы оба прошли базовое обучение, оба владели некоторым набором приёмов, оба умели распознавать эти приёмы в действиях друг друга... И оба умели противодействовать. Что постоянно и делали, не соглашаясь уступить друг другу даже в мелочах.
То есть, в сшибке участвовало два мастодонта, примерно равных друг другу по силе. А значит, победитель должен был выявиться не на "силовом", то бишь психологическом поле, а на поле рефлекторном, животном. Тот, чей инстинкт победит, проиграет, и здесь все преимущества были у неё. И как у женщины, и как у более старшей и опытной сеньориты, пресыщенной многими вещами и жаждущей иного уровня общения. Нас разделяло семь лет; и пусть внешне это было почти незаметно, мировоззренчески я отставал от неё, какую бы школу жизни совсем недавно экстерном ни прошел.
Почему держался? Сам не понимаю. Эта выдра умела всё, что должна уметь женщина - если не на профессиональном, то на уровне опытного ценителя. Её поглаживания, прикосновения пальчиками, грамотные акценты на нужных частях тела движениями и невинными жестами, грамотное отвлечение на них моего взгляда с помощью нехитрых приспособлений в виде бросающихся в глаза, контрастирующих с нарядом брошей, колье, новаций в макияже, симпатичных рисунков на самом теле и прочих достижений неуёмной женской фантазии. Ведьма, истинная ведьма! Даже несмотря на весь ад первых месяцев корпуса, с нашей лавочки я уходил в настолько возбужденном состоянии, что удивляюсь, как не прыгал на постовых, первых встречных лиц женского пола за гермозатвором.
Естественно, после каждого расставания требовалось бежать к знакомым девочкам. Любым, без разницы, каким именно - кто на базе и не спит, к тем и бежал. А с этим обычно были проблемы - возвращался я за полночь. А в тот день, после балета, мне особенно не повезло - "гномики" в полном составе срулили в город, "пятнашки" в полном же составе дрыхли после жестких учений, а остальные... Кто где, но в целом облом. Знакомых в кубрике не оказалось, а прыжки на всех подряд ещё более худшая перспектива, чем "сдаться" её высочеству. Пришлось идти в каюту несолоно хлебавши.
- Сильно плохо? - спросила Гюльзар, заходя ко мне в душевую. Я стоял под ледяными струями воды и понимал, что нифига они не помогают. Меня трясло, я не знал, что делать, и такое со мной было впервые.
- Уходи, - произнес я, пытаясь сдерживаться. - Я однажды чуть не набросился на Розу, а ты... Красивее её, - подобрал я политкорректное слово. Слава богу, Сестрёнки спят и не слышат.
- Ты хочешь сказать, хочешь меня сильнее, чем Сестрёнок? - довольно заулыбалась эта гадина.
- И всегда хотел! - не стал упираться я, про себя выругавшись. Не то было состояние, чтоб спорить или врать.
Персиянка покачала головой, но промолчала. Переваривала поднявшееся в душе ликование. Девчонки они такие, даже маленькая похвала, даже сравнение с лучшей подругой-напарницей, ради которой отдашь всё... Наконец, пришла в себя, посерьёзнела:
- Хуан, может хватит играть с нею? Эти ваши игры на износ до добра не доведут. Особенно тебя - ей всегда будет легче.
- Думаешь? - усмехнулся я без особой уверенности.
- Знаю. Вижу. Может ты и перетрахал тут половину личного состава, но она опытнее. А опыт значит многое.
Я пожал плечами - что тут скажешь? Мои выводы аналогичны.
- Ты изучала психологию? - попробовал я аргументировать свою позицию, отвлекаясь от безумного желания, которое с приходом... Что там говорить, самой красивой во взводе Маркизы, только возросло. Персиянка пожала плечами. - Она будет только моей. Делить её ни с кем не намерен. И пока она не готова к такому формату взаимоотношений, будет то, что есть. Я не могу решать за неё, как и толкать, но и не позволю кататься на себе, когда это случится.
- У тебя слишком маленький вес, чтобы иметь принцессу в качестве девушки на своих условиях, - отрезала она. - Ты для неё никто. Как и для аристократии, как и для Венеры.
- Значит, я получу этот вес! - воскликнул я, сам себе веря плохо. Я просто знал, что по-другому не будет, мне придётся это делать. Искать и находить способы, и работать. Или же "сливаться" прямо сейчас.
Она покачала головой.
- Как ты собираешься этот вес приобрести?
- Не знаю. Но я никуда не тороплюсь. Придумаю.
- А пока будешь истязать себя после каждого свидания? - нахмурилась она, сложив руки перед грудью.
- Ну, не факт, что после каждого свидания мне будет везти, как утопленнику! - воскликнул я, выгоняя из себя всю злость на ситуацию. - Обычно на базе всегда кто-то есть, кто не против весело провести время.
- Мне изменяет память, или ты декларируешь, что кувыркаться со всеми подряд местными шалавами не в твоих правилах? - расплылась она в ироничной ухмылке.
- Гюльзар, уйди! - не выдержал и зарычал я. - Ну, не до тебя сейчас! Я и без тебя знаю, что надо и что не надо!
Она тяжело, но покровительственно вздохнула.
- Хуан, сделай воду теплее.
- Зачем?
- Я сказала, сделай воду теплее! - повысила она голос. - Ты можешь хоть раз не спорить, а сделать, как просит родная напарница?
- Но... Да. - Я подчинился. Сейчас я был готов на всё. Абсолютно всё. Даже на это. - Ты уверена, что готова?
Судя по её лицу, уверена она была не до конца.
- Обещай, что не набросишься, - произнесла она после раздумий.
Я не понял, что к чему, нахмурился.
- Ты о чем?
- Я говорю, пообещай, что не набросишься на меня сейчас, - медленно и размеренно проговорила она. - Не возьмёшь силой, как когда-то пытался Розу. Хуан, включай мозги; понимаю, кровь от головы отлита, но не настолько же? Просто пообещай, и подвинься!
Дошло. Нет, правда, как жираф! Что ж, так даже лучше - я не готов врать, как и не готов ссориться с хорошо знакомыми почти близкими людьми на ровном месте.
В том, что не сорвусь, уверен не был. В чем откровенно