— Подумав, что вряд ли это была последняя попытка, — продолжила она елейным голосом, — учитывая влияние этого клана на дела Империи и стервозность твоей милой женушки, я решила, что могу помочь тебе. Могу защитить эту крошку. А заодно и ее мамочку. Как тебе такое предложение?
— И как же ты можешь ее защитить? — выдавил Себастьян улыбку, но вместо насмешки Лея услышала в ней надежду. И жалость к самому себе.
— Стану ее крестной, — повесила она на лицо скупую, но победную улыбку. — Если кто-то тронет ее, то заденет этим меня. А за свою честь, за свою крестницу, я найду и покараю любого. Со всей строгостью и жестокостью, на какую буду способна.
— Ты убьешь мою жену? — рассмеялся Себастьян.
Лея отрицательно покачала головой.
— Ее — нет. Но вот своих крестников она может не досчитаться. Или иных близких людей из клана Герреро… — Лея прищурила глаза и демонстративно пригубила из бокала. — И всех, всю планету, заранее предупрежу об этом, чтобы избежать впоследствии ненужных эксцессов.
Себастьян скептически покачал головой.
— Ты — и «жестоко» — вещи несовместимые. Боюсь, у тебя не получится, моя милая Сказочница.
Лея ждала этого аргумента, потому беззаботно махнула рукой в сторону посадочной площадки:
— Видел моих девочек? Особенно ту, с черными волосами?
— С которой ты спишь? — не мог не поддеть братец. Лея сделала вид, что не услышала.
— Я не смогу. Они — смогут. И поверь, фантазия у них богатая. Я даже вникать не буду, просто прикажу устранить, и они устранят. Любым способом, какой сочтут нужным. Ты же не будешь им мешать? Сам понимаешь, сделка, гарантийные обязательства…
— А ты растешь, милая сестренка! — уважительно склонил голову Себастьян, и что ее удивило, в его голосе не было ни капли иронии. — С коронацией тебя! Поздравляю!
Лея зарделась — в глубине души ей было приятно. Когда вот так, без иронии и ехидства…
— Хорошее предложение, — кивнул Себастьян своим мыслям после долгого молчания. — Королевское! Императорское! И что же ты хочешь взамен?
Лея выдержала паузу, затем начала издалека:
— Ты знаешь, что такое «Омикрон-4»?
— Центр особых исследований. — Себастьян пожал плечами. — При чем здесь он?
— Однажды ябыла там. Инспектировала. И знаешь, на что натолкнулась? На секретную лабораторию, где проводятся самые передовые разработки, связанные с геномом человека.
Себастьян кивнул, лихорадочно пытаясь понять, куда клонит сестрица.
— Но поразила меня, естественно, не она, — усмехнулась ее юное величество. — Там есть хранилище, секретное. Еще более секретное, чем наукоград. В котором собран генотип всех представителей династии, начиная с Алисии Мануэлы. А так же правителей и ключевых фигур Империи и других стран, которые сумели достать наши секретные службы за весь период своего существования.
— Тебе нужен генотип кого-то, кого твои секретные службы не смогли достать? — чуть не рассмеялся Себастьян. — Как же так, сестренка, сама Agencia de Inteligencia и не смогла раздобыть что-то, когда любой биоматериал любого человека, от бомжа до президента, можно получить, не вставая с кресла?
— Получить гены этого человека невозможно, — покачала головой Лея. — Он умер.
Себастьян задумчиво потер подбородок.
— Давно?
— Сто шестьдесят лет назад.
Она умеет удивлять, его сестренка. Такого поворота разговора он не ожидал. Его разведка уже давно, с момента начала болезни королевы Катарины держит руку на пульсе королевской семьи бывшей колонии, следит за каждым шагом, каждым словом сводной сестры, но о генетических разработках он сегодня услышал впервые. Причем не со страниц докладов.
— Тебе нужен генотип человека, жившего сто шестьдесят лет назад… — повторил он, пытаясь тянуть время и собрать в кучу мысли. В частности, пытаясь понять, как можно использовать интерес сестренки. Он понял, кто этот человек, но не видел в нем никакой выгоды. А это сбивало с толку — он не знал, от какой планки начинать торговаться.
— Мне надо подумать, милая сестра, — вымученно вздохнул он. — К тому же, ты уверена, что у Империи есть его образцы?
— На все сто! — Лея усмехнулась. — У вас есть свой «Омикрон-4». Даже не один, шесть. В каком из них что хранится — не знаю, возможно, пока, но Империя точно так же собирала образцы всех, до кого могла дотянуться — у кого-то же наши спецы учились?
Себастьян при цифре «шесть» скривился.
— Зачем тебе гены Хуана Четвертого? Ты хочешь клонировать кровавого диктатора? И что тебе это даст, милая сестра?
На лице Леи не дрогнул ни один мускул.
— Боюсь, я не стану обсуждать это с тобой. Да, я хочу гены Хуана Четвертого в обмен на жизнь твоей дочери от любимой женщины. Это окончательное предложение, обсуждению не подлежит. Ты можешь подумать, озадачить свою разведку, для чего это мне, у тебя есть время. Но не забывай, его нет у Гортензии. И у ее мамы.
Сбастьяна вновь проняло — она ударила по больному.
Мария Фернанда Герреро, несмотря на то, что ее выдали по договоренности, любит братца. И ревнует. Жестоко ревнует! Она знает, что то или иное его увлечение на стороне всего лишь мелкая интрижка, но не может перебороть себя и не напакостить его избраннице. От этого количество простолюдинок, да и мелких аристократок, желающих оказаться в постели императора, не уменьшается, конечно же, но душу сеньора Герреро отводит. Сейчас же обстоятельства изменились — судя по докладам ее, теперь уже ее разведки, Себастьян влюбился, как мальчишка. Естественно, никакого будущего его связь со служанкой не имеет, но любовь есть любовь, и Мария Фернанда задалась целью не просто унизить ту или сделать больно, но убить. И ее, и их отпрыска. Потому, что чувство конкуренции в некоторых женщинах гипертрофированно. Ее брат же, глава клана Герреро, сделает для сестры всё, ибо только ей обязан тому высокому положению в стране, которое занимает.
— Я согласен, — ответил вдруг Себастьян. Лея не ожидала такого решения — не так быстро, и растерялась. — Сегодня вечером тебе передадут генный образец нашего достославного предка. Завтра же днем состоятся крестины Гортензии.
Лея, наконец, смогла взять себя в руки. Все-таки у нее слишком маленький опыт ведения таких переговоров.
— Есть еще одно условие. Как часть моего обязательства. Ты должен признать дочь.
— Что? — Себастьян вначале не понял, о чем она, затем не поверил, после же