Впрочем, звонившему эти обстоятельства не казались такими уж загадочными. Для него все было ясно как Божий день: у Елены был роман с напарником мужа, чего последний, естественно, перенести не мог. Поэтому он, накачавшись для храбрости алкоголем, застрелил сначала напарника, а потом и неверную жену. По неосторожности одна из пуль повредила трубу газопровода на кухне, произошел взрыв, а затем и пожар. В пожаре Руслан погиб, а тела обгорели настолько, что от них практически ничего не осталось. Все остальные улики также были уничтожены. Дело закрыто. Точка.
Сказать, что такое сообщение меня поразило — это значит не сказать ничего. Естественно, я ни на минуту не мог допустить мысли о том, что все сказанное мне — правда. Руслан и Семен были лучшими моими учениками. Руслан был сама выдержанность — я просто не мог представить, чтобы он повел себя таким образом.
И еще: чтобы не осталось ни одной улики? Это просто нонсенс. К тому же дела о массовых убийствах обычно закрывают через полгода, когда ясно уже, что ничего нового раскопать не удастся. Что-то слишком много совпадений в этом деле.
Мне стало ясно, что надо вылетать в Коанду. Однако когда я попросил на работе недельный отпуск по семейным обстоятельствам, руководство посмотрело на меня очень странно.
— Леонид Юрьевич, если не секрет, с чем связано ваше внезапное желание уйти в отпуск? — спросили меня.
— Вы же должны понимать, — ответил я, — ребята были моими лучшими учениками. Их смерть меня подкосила. Мне надо немного отдохнуть.
— А что вы собираетесь делать?
— Поеду на рыбалку, — ответил я первое, что пришло в голову.
— В ноябре месяце? — иронично ухмыльнулся начальник отдела.
— А вы разве не знаете, что налима сейчас самое время ловить? Поеду на Медведицу — самое налимье место, поставлю штук пятнадцать кружков…
— Да, я был там, — внезапно пришел мне на помощь второй зам, — хорошее место. Я прошлым летом оттуда леща привез на три с половиной кило.
— Хорошо, Андрей Максимович, — прервал его начальник отдела. — Пожалуйста, обсудите свои рыболовные дела потом. А сейчас вернемся к повестке дня…
— Послушай, Леонид, — сказал мне второй зам, когда мы вышли в коридор. — Не стоит тебе, наверное, ехать на Медведицу. — Он сделал паузу. — Дорога туда отвратительная, автобусы не ходят, да и поймаешь ли чего — неизвестно.
По тому, как он посмотрел при этом на меня, я понял настоящий смысл фразы: «Дурак, какого черта ты собираешься ехать в Коанду? Ты прекрасно знаешь, что разрешения на выезд тебе не видать как своих ушей, а как только ты попытаешься проникнуть на самолет, тебя тут же заметут».
— Ничего, я на машине, — ответил я.
— Тогда ладно. Только смотри, там рыбнадзора много (читай: «Идиот, о каждом твоем шаге тут же будет доложено начальству»).
— Так кружки вроде разрешены, — беспечно пожал я плечами. Второй зам посмотрел на меня, как на сумасшедшего, но ничего больше не сказал.
Выйдя из здания и глотнув немного свежего воздуха, я понял, что пока не знаю, что же мне делать. Определенного плана у меня не было. Мне надо было добраться до Коанды. А уж каким образом — это не важно. Я порылся в портфеле, нашел старую записную книжку и, дойдя до ближайшего телефона-автомата, набрал номер. Помучиться пришлось минут десять, но наконец-то мне удалось дозвониться. Голос был тот же, только немного ниже.
— Сашка, это Леонид, — сказал я. В ответ я услышал традиционное: «Здорово, старый хрыч», — и понял, что мой школьный приятель тоже не изменился, несмотря на высокую должность, которой его наказала судьба. Мы встретились вечером в любимой пивнушке на Новослободской и, заказав по кружке бархатистого Гиннесса, обсудили ситуацию. Услышав о моей просьбе, Костин сначала расхохотался, а потом помрачнел.
— Ах ты, старый козел, и чего тебе дома не сидится? — спросил он. Ситуация явно начинала ему нравиться. У него появилось такое же довольное выражение на лице, как тогда, в школе, когда мы вместе сбегали с уроков на фильм о Чапаеве и пробирались в кинотеатр через чердак, поскольку денег у нас, естественно, не было.
— Работа у меня такая, — невозмутимо ответил я.
— Работа у него такая, щаз! Если бы ты в эту дыру собирался по работе, ты мне бумажку бы предъявил, и я б тебя в момент на какой-нибудь рейс устроил. А где твоя бумажка? Нет такой? То-то! Ты понимаешь, что я из-за тебя с работы могу полететь? — спросил он наконец.
— Ну, ты у нас человек ловкий, придумай чего-нибудь. Тем более что это же не в первый раз, — прищурился я, затягиваясь сигаретой.
Сашка внимательно посмотрел на меня:
— Ты о чем это?
— Полгода назад бумажка на тебя пришла.
— Какая бумажка?
— Сам понимаешь, какие бумажки в наше учреждение приходят. В ней черным по белому сказано, что начальник международного отряда Аэрофлота Костин, пользуясь служебным положением, провез разными рейсами контрабандного товара на сумму более чем пять тысяч рублей. Рейсы и товар детально перечислены.
— И?.. — Сашка посмотрел на меня.
— Что «и»?
— Что вы сделали?
Мне понравилось, как он держался. Ни тени страха в его лице не было, только легкое недовольство, что его разоблачили.
— Ты же помнишь, как я звонил тебе полгода назад. Что я тогда тебя спросил?
— Какие у меня отношения с моим замом.
— Правильно, а ты что сделал?
— Понял, что он метит на мое место, и предложил его на другой высокий пост, подальше от меня.
— Тоже правильно. С тех пор доносов от него больше не поступало. На тебя. Сейчас он строчит на Серова.
— Это его проблемы. Пусть строчит. Проверка по крайней мере ничего у меня не обнаружила.
— Твое счастье. Значит, хорошо прячешь. Мы-то оба знаем, что проверка тебе обошлась недешево.
— Зато я чист, как попка младенца.
— И то верно. Так ты меня устроишь на какой-нибудь рейс? И желательно такой, чтобы начальство мое ни о чем не просекло.
— Давай думать на какой.
— Регулярных пассажирских рейсов у вас нет, так?
— Точно. Обычно народ летит до Сан-Паулу или Каракаса, а там местной авиакомпанией. Что касается грузов, то как только нужно будет отправить — так и отправляем. Но сейчас заказов нет.
— Так мне лететь нельзя — наши сразу засекут.
— Тогда я не знаю. Могу отправить тебя до Австралии. До Сиднея завтра в восемь часов есть рейс. А там разберешься.
— Идет. Только учти, регистрироваться мне нельзя. Придется либо лететь в багажном отсеке, либо…
— Ладно, поработаешь немного вторым пилотом. Сколько лет прошло, как ты в последний раз водил самолет?
— Да уж, наверное, семь, не меньше.
— Ладно, первый пилот там человек опытный и вдобавок сильный. Он тебе не даст приборы доломать. В