Жилые корпуса в Кедровой роще стояли поодаль друг от друга и как бы в хаотичном порядке. Мари догадалась, что это сделано, чтобы взгляд из окон не натыкался на соседние строения. Тима и Мари поселили в двухместном номере. На палату жилище не походило. Кроме спальни, в номере имелась гостиная с мягкой мебелью и санузел. Обстановка соответствовала уровню трёхзвёздочного отеля.
– Нравится? – спросила Афина.
– Да, – ответила Мари. – Вполне прилично.
– Иногда пациенты требуют более изысканных условий. Им отвечают отказом. Мы хотим, чтобы люди помнили, где они находятся и больше думали о здоровье. В Трансмеде лучшие медики двадцати планет Федерации, но, если больной надеется только на врачей, мы не сможем помочь.
– Логично, – сказал Тим.
– Рада, что вы разделяете наши взгляды, – сказала Афина. – После завтрака жду вас в Ольховой роще.
Завтрак проходил на открытой террасе центрального корпуса. Расставленные в хаотичном порядке столики занимало человек сорок. На террасу свободно влетал ветерок и приносил аромат кедровой смолы. Напротив столика Тима и Мари журчал водопад. Сквозь замшелые валуны пробивался ручеёк. Прыгая по каменным выступам, он спускался в небольшой водоём. Совокупность дизайнерских изысков успокаивала и вместе с тем держала в тонусе.
– Доброе утро, – сказал официант. – Ваш завтрак. Порции маленькие, потому что сегодня вы сдаёте анализы. Но пообедать вы сможете шикарно. – Официант выставил маленькие тарелочки и ушёл.
После завтрака основная масса людей направилась кормить мандаринок. Мандаринки – это маленькие пёстрые уточки. Они плавали в пруду на окраине Кедровой рощи. Пруд окружали живописные камыши и невысокие стелы, похожие на китайские пагоды. Через пруд, пересекая его от берега до берега, тянулся дощатый мостик. На него и хлынул поток людей.
Тим и Мари полюбовались на пруд и с другими пациентами пошли по дорожке из разноцветной гальки. Следуя указаниям путеводителя, Тим обнаружил, что с правой стороны дорожки можно разглядеть цветные узоры. Узоры состояли из тех же камней, но, имея общий цветовой оттенок с дорожкой, окрашивались в более тёмный цвет. К Ольховой роще вела жёлто-коричневая косичка.
В Ольховой роще располагались трёхэтажные корпуса. Но этажи имели большую высоту, и корпуса выглядели громоздкими. С порога одного из корпусов махала рукой Афина.
– Залюбовались прудом с мандаринками? – с улыбкой спросила она.
– Да, извините, – смущённо ответила Мари.
– Не за что извиняться. Пойдёмте.
Афина шла по коридорам, здороваясь с встречными людьми. Поднявшись по широкой лестнице, Афина привела пациентов в помещение с прозрачным потолком.
– Располагайтесь, – Афина указала рукой на узкие кушетки.
Мари разделась и легла на спину. Кушетка с тихим жужжанием задвинулась в стену.
– Процедура совершенно безболезненная. Максимум, что вам грозит, это скука, – Афина ободряюще улыбнулась.
Тим кивнул и принялся раздеваться. Когда кушетка поползла в стену, Тим подумал, что его хоронят заживо. Полумрак в камере только усилил тревогу.
– Спокойно, – прошептал Тим. Паника исчезла. Секунду назад она буквально душила, и вдруг исчезла. – Так хорошо, – снова прошептал Тим. – Теперь спать.
Тим проснулся от яркого света. Обследование закончилось, и кушетка поползла наружу.
– Вы молодцы, – сказала Афина. – Проспали весь час. Часто пациенты волнуются, это мешает получить объективные данные. Отдыхайте, дня через три я сообщу о результатах.
– Через три дня?! – удивилась Мари.
– Но это же не судовой медбокс, – пояснила Афина. – Наше оборудование проводит полное сканирование организма. Такое обследование в состоянии выявить любое отклонение. Отдыхайте.
– Понимаешь, – сказал Тим, когда они отошли от Ольховой рощи. – Я подумал, что нужно успокоиться, и паника прошла.
– Со мной случилась похожая история, – сказала Мари. – Боюсь, с нами что-то не так. Помнишь, как ты заставил Дональда остановиться? Теперь это.
– Дождёмся анализов, – сказал Тим. – Что толку мучиться бесполезными догадками…
Два дня пролетели незаметно. За это время Тим и Мари успели обследовать множество мест. Афина сказала правду: над территорией Трансмеда действительно трудились лучшие дизайнеры. Каждый кустик, каждая травинка росли там, где им указали место. Зелёные лужайки и каменные гроты. Можно уединиться, а можно принять участие в спортивных состязаниях. Теннис, волейбол, любой другой вид спорта. Конечно, если медики не запрещали. По условиям договора на оказание медицинских услуг, пациент при входе на территорию Трансмеда оставлял деньги и ценные вещи. А одежда выдавалась при поселении в жилой корпус. Атмосфера в Трансмеде царила самая непринуждённая. Психологи центра считали, что такой подход позволяет пациентам избегать лишних волнений.
Тим и Мари сидели в любимом ресторане. Прозрачная полусфера находилась на дне океанариума. Силовое поле сдерживало вес воды и при этом не отбрасывало бликов. Ресторан не пользовался популярностью. Посетители считали, что призрачная граница между воздухом и водой не позволяет расслабиться.
– К сожалению, я не могу выполнить заказ, – официант смущённо потупился.
– Почему? – удивился Тим.
– Вы исчерпали лимит потребления калорий, – официант залился краской.
– Но мы голодны, – возмутился Тим.
– Тим, – одёрнула Мари.
– Я тут ни при чём, – сказал официант. – Обратитесь к своему врачу.
– Скажите, а можно нам немного вина? – спросила Мари.
Молодой человек протянул Мари планшетный компьютер. Мари приложила ладонь. Пальцы официанта запорхали над сенсорной панелью. Секунду он смотрел, затем показал Мари позеленевший экран.
– Есть чудесное вино. Бордо две тысячи пятьсот сорок восьмого года, – произнёс официант тоном заговорщика.
– Отлично, несите, – сказала Мари.
– Не понимаю, – сказал Тим, наклонившись к Мари. – С самого утра меня терзает зверский голод.
– У меня это началось ещё вчера, – ответила Мари.
Официант поставил перед Мари бокал с вином. Обошёл столик и поставил такой же бокал перед Тимом. На середину столика он поставил маленькую тарелочку с фруктами. Ломтики фруктов имели бумажную толщину, но красиво сервировались.
– Это лично от меня, – сказал официант, указывая глазами на тарелочку.
Тим и Мари потягивали вино маленькими глотками. Вино действительно оказалось великолепным. Они пили вино и любовались подводным миром. Тиму почти удалось отвлечься от мрачных мыслей, когда взгляд задержался на дольке яблока. Сквозь мякоть фрукта просвечивал красный фарфор. Тим пододвинул тарелку, и просветы сложились в надпись «Грот мандаринок 22:00».
– Попробуй яблоко, оно как-то по-особенному подчёркивает послевкусие, – сказал Тим.
– Яблоко? С бордо… – удивилась Мари, но уловив напряжённость в голосе Тима, замолчала.
Мари придвинула тарелочку и посмотрела на дольку яблока. Затем положила её в рот.
– Ты совсем не понимаешь вино, – сказала Мари.
– Будь моя воля, выпил бы пива, – сказал Тим.
Грот мандаринок назывался так потому, что стоял на берегу озера, где плавали мандаринки. Птицы избегали этого места. Вероятно, считая его опасным.
В гроте царил полумрак. Сталактиты и сталагмиты мерцали фосфоресцирующим светом. Звуки капающей воды повторялись многократным эхом. В глубине грота Тим увидел скамейку. Он взял Мари за руку и повёл туда. Тим усадил Мари и накинул ей на плечи свою куртку.
Журчанье воды и полумрак навевали сон. Тим увидел, как стена дрогнула, и её часть