- Уразумел, атаман. Только десяток казаков, чтобы молчали, как рыба, я вряд ли найду. Во хмелю кто-то все равно проболтается.
- А за скольких поручиться сможешь?
- Пожалуй... за пятерых. Загоруйко Федор, Потапов Григорий, Рогозин Игнат, Шпак Дмитро и Коваль Семен. Эти точно молчать будут.
- А не мало?
- Хватит. Если и взаправду хлопец умеет глаза отводить, то больше и не надо. Управимся.
- Добре, Петро. Пойдете все на моем струге, чтобы под рукой были, и подальше от этого московского полковника. А там - как бог даст...
Теперь Иван вспоминал этот разговор и думал о предстоящей в ближайшую ночь своей первой вылазке. Хоть атаман и велел ему спать, но разве сейчас уснешь. Мимо проплывали берега Дона, кое-где поросшие камышом, кружили в воздухе чайки, и только мерный плеск весел нарушал тишину. Здесь уже не было ни одного казачьего городка, и на берегу легко можно было напороться на турецкий конный разъезд. Но берега были пустынны, и казачья флотилия шла вниз по Дону, не привлекая внимания. Далеко позади остались многолюдный Черкасск, мать, братья и сестренка. В этот поход отправились только они с батькой, остальные казаки в семье Степана Платова еще до походов не доросли. Иван хорошо помнил, как мать перекрестила его на виду у всех и обняла, пустив слезу. Но обняв, шепнула по-турецки.
- Да хранит тебя Аллах, сынок. Не удивляйся, Господь един, только имена у него разные. Ежели вдруг к туркам попадешь, и надо будет за турка себя выдать, не забывай в нужное время намаз совершать, а то сразу заподозрят. Возвращайся скорее...
Впрочем, Иван и сам это понимал. Если он окажется среди турок и будет выдавать себя за турка, то надо ничем не отличаться от них. Все ритуалы и нормы поведения, присущие подданным султана Османской империи, он знал. Но одно дело знать, и совсем другое применять в жизни, выдавая себя за другого. Что ни говори, а поджилки все же тряслись. Правда, до этого пока далеко, и еще неизвестно, понадобится ли. А вот расклад на ближайшую ночь уже известен. Флотилия после захода солнца остановится у правого берега, немного не доходя до Казачьего Ерика, а разведчики - он и еще шестеро казаков, на легком быстроходном челне, специально взятом для этой цели, отправятся в протоку узнать обстановку. Если никакой засады нет, либо удастся по-тихому ее убрать, то возвращаются к своим, и отряд как можно скорее выходит в море, чтобы не переполошить турок. Разведочный челн придется оставить, притопив его в надежном месте, поскольку в море от него толку нет. Ничего, на обратном пути заберут, а если времени забирать не будет, то невелика потеря. Если же не удастся обойтись без шума, то тут уже придется смотреть, как дело пойдет. Может быть у турок поблизости ничего серьезного и нет. Одна-две галеры - не тот противник, чтобы помешать казакам. Сам же Азов - не помеха. Он далеко, и его пушки сюда не добьют. А если какие и добьют, то только при стрельбе навесом. Даже днем точность такой стрельбы крайне низкая, если не сказать - никакая, а уж стрелять в ночной темноте по донским гирлам, заросшим камышом, это вообще впустую переводить порох и ядра. Но вот если галер будет десяток и больше...
Когда скрылось солнце, и темнота окутала близкие берега, казаки какое-то время еще продолжали двигаться вниз по Дону. Наконец, достигнуто облюбованное заранее место стоянки, и струги подошли к берегу. Вокруг - ни огонька. Ветра почти нет, плещет вода возле борта, и многочисленные лягушки уже начали свое "хоровое пение". Иван внимательно вглядывался в темноту, но присутствия людей поблизости не обнаружил. Так, одно лишь зверье вокруг. Это днем донские степи выглядят пустыми, а ночью тут довольно оживленно. Иван переглянулся с атаманом и молча кивнул - все спокойно. Пора начинать.
Легкий низкобортный челн бесшумно скользит по воде. Иван занял место на носу и вошел в состояние "хара", когда чувства обостряются до предела. Справа и слева стоит темная стена камышей, иногда прерывающаяся прогалинами, через которые виден берег бесчисленных островков, заполняющих гирла Дона. Небо ясное и усыпанное звездами. Луна уже взошла, отсвечивая на воде, что вызывает недовольство казаков. Но Иван спокоен, лунный свет ему не помеха. Наоборот, усыпит бдительность врага. Местное зверье давно проснулось, и вовсю занято своими делами. Но только зверье, больше поблизости никого нет. Челн скользит дальше. Узкий Казачий Ерик пройден, и челн выходит в широкую и более глубоководную протоку, идущую до самого моря. Казаки гребут, стараясь создавать как можно меньше шума. Очередной поворот, и стало ощущаться присутствие людей. Вскоре потянуло дымком. Все ясно, засада есть. И причем довольно безалаберная, если палят костер. Огня хоть и не видно, но дым чувствуется очень далеко. Эх вы, горе-сторожа...
Иван поднял руку, предупреждая об опасности. Одновременно два казака перестали грести, и приготовили луки. Ни ружья, ни пистоли применять сейчас нельзя. Челн медленно и совершенно бесшумно движется вперед. Вот очередная прогалина в камышах, и в глаза бросаются две лодки. На берегу кучка людей - не меньше десятка. Горит небольшой костерок, тщательно укрытый чем-то с боков, чтобы не видно было пламя, возле которого сидят трое. Судя по одежде - турки. Остальные, похоже, спят. Сидящие у костра время от времени поглядывают на протоку и прислушиваются, но опасности не замечают.
Челн медленно приближался к месту стоянки, пока не уткнулся носом в берег, и казаки стали осторожно выбираться на сушу. Что командир отряда разведчиков Петр Трегубов, что остальные казаки, не верили своим глазам. Буквально в нескольких шагах от них сидели вооруженные турки, иногда даже смотрели в их сторону, и н е в и д е л и!!! Еще мгновение, и они застыли, глядя на огонь. Петр дал знак, и первыми в ножи взяли сидевших у костра. Никто даже не пикнул. Затем настала очередь спящих. Это не заняло много времени. Когда все кончилось, Петр перевел дух и