— Он назвал меня эгоистичным, самовлюбленным аристократичным ублюдком с Нарциссовым комплексом, трясущимся за свою шкуру и морочащим всем голову, — пожаловался Юлий. — Поднимаю на пять и меняю две карты.

— Но ты такой и есть, — сказал Клозе. — Поддерживаю и поднимаю еще на пять.

— Я — пас, — сказал Карсон.

— Я тоже, — сказал Дэрринджер.

— А я еще поиграю, — сказал Малышев.

— Отлично, — сказал Юлий. — Чем больше народу, тем больше банк. Еще этот тип назвал нашу базу самой дрянной, вонючей, ублюдочной военной базой, находящейся в самой глухой дыре на задворках Империи. Еще пятерочку сверху.

— Наша база такая и есть, — сказал Клозе. — Поддерживаю.

— Играю, — сказал Малышев.

— Еще ему не нравятся мои татуировки. Наверное, он считает, что я пижон.

— Но ты и есть пижон, — сказал Клозе.

— У тебя такие же татуировки.

— Это потому, что я тоже пижон.

— Поднимаю на десять.

— Поддерживаю.

— Для меня это слишком круто, — сказал Малышев и бросил карты.

— Слабак, — сказал Юлий. — Еще двадцатку.

— И пять сверху.

— Твои пять и еще двадцатку.

— По-моему, ты блефуешь.

— Есть только один способ это выяснить.

— Поддерживаю. Вскрываемся.

— Ты первый.

— Две пары.

— Полный дом, — объявил Юлий и сгреб деньги со стола. — Еще партию?

— К черту, — сказал Клозе. — Я знал, что не надо тебя приглашать. Ты нас попросту обчистил.

— Где ты был ночью? — поинтересовался Карсон. — Я заходил часа в два, хотел стрельнуть у тебя сигарет.

— Я ночевал в карцере.

— Это стильно, — сказал Карсон.

— Я все делаю стильно, — сказал Юлий.

— Я пойду, — сказал Дэрринджер. — У меня завтра дежурство.

— У меня тоже, — сказал Малышев.

— А я временно отстранен, — сказал Юлий.

— Везунчик, — сказал Дэрринджер.

Они с Малышевым ушли. У них осталось всего шесть часов, чтобы протрезветь и вернуться в нормальную летную форму.

— Больше никто никуда не торопится? — спросил Юлий.

— Нет, — сказал Карсон.

— Я тороплюсь в отставку, — сказал Клозе. — Но это может подождать.

— Вот и отлично, — сказал Юлий. — У нас еще осталось виски?

— У меня всегда полно виски, — сказал Карсон. — Зато у меня постоянно кончаются сигареты.

— Это фигня, — сказал Юлий. — Сигарет полно у меня.

— Значит, вместе мы непобедимы, — сказал Карсон.

Карсон был маленький и смуглый. Он был лет на десять старше Юлия и до сих пор ходил в лейтенантах, но, несмотря на это, был неплохим пилотом. Впрочем, здесь все были неплохими пилотами. Плохие пилоты отсеялись вследствие искусственного отбора, проведенного сепаратистами.

Еще Карсон носил усы.

— Стоп, — сказал Юлий. — С тебя мы имеем виски, с меня — сигареты, а какой толк от Клозе? Что он привносит в нашу компанию?

— Толику интеллекта, — сказал Клозе.

— Интересная версия, — сказал Юлий. — Но она не прокатит. Мы найдем тебе иное применение — ты будешь наливать.

— Ладно, — сказал Клозе и налил.

— Не только себе, — уточнил Юлий.

— Хорошо, — сказал Клозе и налил всем.

— У меня тост, — объявил Юлий. — За скорую погибель полковника Ройса! Может быть, после этого нам пришлют достойного командира, и он отпустит нас домой!

Они сдвинули стаканы и выпили.

— Я не хочу домой, — сказал Клозе, ставя на стол пустую посуду. — Я хочу на Эдем. Там тепло, нет болот и полно симпатичных девчонок. Мне надоели бледные тела местных проституток. Я хочу загорелую девчонку, холодное пиво и шезлонг, стоящий под пальмой, растущей на берегу моря.

— Не трави душу, — сказал Карсон. — Я сам дико истосковался по шезлонгам.

— Искусство лежать в шезлонге относится к одному из самых древних искусств человечества, и его корни уходят в такие глубины истории, о которых мы даже не подозреваем, — сказал Юлий. — Не буду скрывать, в этом деле я достиг совершенства, впрочем, как и во многих других делах. Единственное, что у меня не получается, это закосить под психа и вылететь из армии.

— Зачем ты вообще пошел на службу?

— Отец заставил. А ты?

— Мне нравилась форма, — сказал Карсон.

— А чего ты не пошел в гвардейцы? У них форма куда круче, чем у нас.

— Ростом не вышел, — сказал Карсон. В гвардейцы набирали только двухметровых парней дворянского происхождения, а Карсон был низкорослым плебеем. В пилоты брали всех, кроме женщин.

— А что привело в армию тебя, Клозе?

— Ноги, — буркнул Клозе.

— А помимо ног? — спросил Юлий.

Клозе пожал плечами.

— Надо же было куда-то пойти, — сказал он и снова налил.

— Не части, — предупредил Карсон. — До утра еще долго.

— За сепаратистов! — провозгласил Юлий. — Чтоб они сдохли, придурки чертовы!

На этот раз они выпили не чокаясь.

Как уже говорилось выше, Юлий не любил сепаратистов и подозревал, что те ненавидят его в ответ. Сепаратисты мешали Юлию жить.

Они пытались убить Юлия, но этим список нанесенных Юлию обид отнюдь не исчерпывался. Именно из-за сепаратистов он был вынужден торчать на этой чертовой планете, на девяносто процентов состоящей из болот и на десять — из военных баз Империи. Здесь было сыро и скучно. Здесь можно было только воевать или напиваться.

Юлий пытался ходить в местный бордель, но при первом взгляде на предложенный ассортимент жриц любви решил, что пусть он уж лучше сопьется. Или пусть его даже убьют.

Зато Клозе ходил в бордель регулярно. Юлий не понимал, как Клозе может трахать этих девиц.

— Я слышал, на ту сторону вчера прибыл корабль контрабандистов, — сказал Клозе.

— Значит, жди рейда, — сказал Юлий. — Надеюсь, ребята, вы управитесь до того, как меня снова допустят к полетам.

— Черта с два, — сказал Клозе. — Сначала разведка должна установить, что этот контрабандист привез и