Так и остались стоять на склоне вулкана Олимп пятеро людей, которые вовсе не собирались становиться героями. Они лишь хотели узнать правду.
Впоследствии обнаружилось, что при аварийной посадке «Конкистадора II» несколько топливных резервуаров чудом уцелели: крепления разорвало взрывом, и баки отнесло в сторону от полыхнувшего межпланетника. В разреженной атмосфере пламя пожара не успело добраться до неповрежденных цистерн…
Друзья, до конца не веря в столь нежданное везение, перекачали остатки топлива в шаттл и стартовали прочь от негостеприимного Марса.
Достигнуть родной планеты им удалось лишь спустя восемь месяцев. При посадке они катапультировались, отправив шаттл на дно Тихого океана. Так как контроль за космическим пространством к тому времени был еще толком не налажен – никто и не обратил на это внимания, кроме, пожалуй, десятка астрономов-любителей. «Роскосмос», НАСА и другие серьезные организации были заняты делами поважней, чем разглядывание космоса в поисках очередных небожителей. И вообще Земле хватало своих проблем: ведь когда исчезли привратники, огонь вновь вернулся к человечеству. И мир принялся истерично восстанавливать сам себя. Северное Кольцо развалилось, нефть, уголь и газ подскочили в цене, страны Востока и Запада стали поднимать свою экономику, люди – приводить в порядок личную жизнь.
А для пятерых друзей немыслимая коловерть событий, боль и смерть остались в прошлом, словно полуреальный кошмар, который кончился так же внезапно, как начался.
Он потом обязательно будет возвращаться время от времени липким, неясным ощущением пережитого страха – ведь бесследно ничто не исчезает. Тем более когда это выходит за незримые границы вообразимого, за периметр наших знаний, грез, фантазий. Тем более когда это заставляет по-настоящему испугаться, соскальзывая с острой кромки представлений о мире, дозволенных рассудком…
Юрка Егоров вернул Максиму пакет документов, которые подобрал, когда в порыве похмельного отчаяния Долгов разметал их по степи. Согласно этим бумагам, Долгов Максим Валерьевич являлся владельцем нефтяного месторождения под Сургутом.
– Это ж надо! – кричал в экстазе Максим. – Это ж надо было по пьяни выиграть такое в карты! Это ж сотни тысяч, миллионы евро!
– Ну правильно, – резонно подметил Фрунзик, – в то время нефть стоила копейки, а ты на кон свою московскую хату поставил…
Долгов разобрался с бюрократическими формальностями, открыл конфиденциальные счета в нескольких западных и российских банках и поровну разделил прибыль между всеми участниками их невероятной, безбашенной авантюры. Поэтому друзья благополучно пережили кризис, в котором еще долгое время пребывала Россия после всех трагических событий связанных с исчезновением огня. Спустя год Максим с Маринкой поженились, и у них родилась замечательная дочурка Ветка.
Они жили на редкость счастливой семьей, не ведая финансовых проблем или бытовых неурядиц. Смерть, страдание, ужас и миллионы километров космической пустоты сплавили Максима и Маринку в единое целое, научили их ценить каждый новый миг.
Юра Егоров, Фрунзик Герасимов и Святослав Торик зажили каждый по-своему, благо в деньгах никто не нуждался.
А Земля за пять лет практически полностью оправилась от истории с «богами», так и не узнав, кем же на самом деле они оказались…
– Будешь еще коньяк? – спросил Максим, вставая со стула.
– Нет. – Маринка усмехнулась. – Полагаю, поход в ресторан отменяется?
– Если есть желание, пойдем. Просто не хочется оставлять Ветку одну… После этого диска – осадок какой-то… не то что неприятный…
– Прохладный.
Долгов обернулся и посмотрел в глаза жене. Отставил фужер, так и не допив.
– Да, именно прохладный. Омерзительно анестезирующий нутро. – Он помолчал, потер лицо ладонями, собираясь с духом. – Маринка, я сегодня следил за тобой, потому что подозревал… ну-у…
– Что я тебе изменяю?
– Вроде того…
Маринка встала и подошла к Максиму, заглянув в глаза снизу вверх. Прижалась, обхватив за шею, и он с содроганием ощутил ее упругое тело под халатиком.
– Все-таки ты балбес, Долгов. Я ж, как только твоя рожа перекошенная в машину заглянула, сразу все поняла. И ведь сидел, поди, в кафе часа два, дожидался, кофе глотал?
Долгов виновато отвел глаза и сцепил руки за спиной Маринки, на талии.
– Угадала? – Она хихикнула. – Я ж тебя как облупленного знаю. Я ж тебя насквозь видела, еще когда мы вместе в пресс-службе восемь лет назад работали, хотя и была совсем девчонкой! Да неужто думаешь, что, если б я захотела изменить, ты бы узнал? Ну и балбес, ей-бо… – Маринка осеклась. – Натуральный балбес.
Максим вздохнул и положил голову ей на плечико, уткнувшись носом в шею.
– Давай ребят позовем, – тихонько сказал он.
– Каких еще ребят? – насторожилась Маринка, чуть отстранившись.
– Юрку, Фрунзика, Славку. Сто лет ведь не виделись. Посидим, поговорим…
– А-а… Конечно! Я только «за». Когда? В эти выходные в принципе можно…
– Ты не поняла. – Максим крепче прижал к себе Маринку. – Сейчас давай позовем.
– На ночь глядя? Время-то уже…
– Я понимаю, что это звучит глупо. Но у меня какое-то предчувствие дурацкое…
– Мне кажется, Максим, ты просто-напросто устал от безделья, – строго сказала Маринка, аккуратно высвобождаясь из его объятий и собирая со стола посуду. – Любовники тебе мерещатся уже, предчувствия непонятные терзают.
Долгов поправил резинку на домашних шортах и хмыкнул:
– М-да. И пузо растет.
– Во-во.
Маринка сунула блюдца и фужеры в посудомоечную машину, а оттуда достала чистые тарелки и принялась их рассовывать по местам. На секунду померк свет и снова загорелся в полную силу.
– Опять Толик с одиннадцатого свою установку врубил, – машинально прокомментировала Маринка. – Жжет электричество почем зря.
– Это, наверное, идиотская запись на меня тоску нагнала, – вздохнул Максим. – И чего только дочке приспичило эти занавески чертовы из простыней сооружать…
– Они не чертовы.
Маринка с Долговым аж подпрыгнули.
Ветка сонно переминалась на пороге кухни в сползших до середины попы пижамных штанишках.
– Нельзя так пугать маму с папой, – выдохнул Максим, чувствуя, как сердце колотит по ребрам.
– В моей комнате шарик светящийся летает, – протирая кулачками глазенки, сообщила Ветка. – Пурумкает и трещит.
– Тебе приснилось… – начал Долгов.
Свет погас. Посудомоечная машина хрюкнула и заглохла, обиженно замигав красным огоньком. Маринка уронила тарелку, и звон бьющегося фарфора расколол внезапную тьму. Через секунду электричество вновь включили.
Ветка так и продолжала стоять на пороге, не успев толком испугаться спросонку.
– Это все шарик, – сказала она. – Он живой.
– Хорошо, пойдем посмотрим, – вздохнул Максим, беря дочь за ручку и направляясь с ней в детскую.
В комнате горел ночник над кроваткой, высвечивая расплывчатый круг на смятой простынке. Подушка валялась на полу, помигивал зеленым глазком ожидания DVD-плеер, слегка дрожал возле кондиционера тюль.
Пахло озоном.
В дальнем углу, над компьютерным столом, висела шаровая молния.
Сгусток плазмы был настолько тусклым, что Максим не сразу его заметил. Лишь услышав глухое потрескивание и вскинув взгляд, он инстинктивно отшатнулся и выругался.
Шар, призрачно мерцая желто-зеленым светом, сместился вправо