«Эх, если бы сейчас я мог попариться, сбросить с себя все эти отрицательные эмоции, тогда и чужие взгляды не липли бы ко мне, — подумал он с тоской. — Толку от холодной бани как от козла молока. А жаль».
— Вот куда ты забрался! — задыхаясь, воскликнула баба Маруся у него за спиной.
Он даже вздрогнул от неожиданности и сразу почувствовал, насколько замерз. Поднялся, и оказалось, что он на две головы выше маленькой старушки.
«Чего ее сюда принесло? Может, и она будет мне выговаривать за ночные события?» — подумал он.
— Батюшки до сих пор нет, а похоронить Ульяну надо до захода солнца. Наверное, поезжай к нему домой и привези его сюда. Вчера вечером его предупредила Дуняша. Иль случилось чего — может, он захворал? У тебя автомобиль, быстро смотаешься туда и обратно, — озабоченно говорила баба Маруся.
— Я не знаю, где он живет. Пусть кто-нибудь покажет.
— Да тут недалече. Мимо дома Бондаря, там повернуть, проехать до Дмитренков, а там в провулочек, к ставку. Это напротив кладбища, только с другой стороны.
— Я никого здесь не знаю и совсем не ориентируюсь. Буду блуждать неизвестно сколько. — Глеб отрицательно замотал головой.
— Ладно, идем. Сейчас определю тебе попутчика.
Они медленно прошли по чисто убранному огороду. Можно было подумать, что хозяйка знала собственную судьбу и поторопилась все убрать, чтобы не добавлять хлопот наследникам и соседям. Когда они подошли к калитке, ведущей во двор, баба Маруся крикнула:
— Манька! Поди сюда, быстро!
Глеб готов был провалиться сквозь землю. Про себя шептал, словно заклятие: «Только бы не она! Только бы не она!»
— Манька, надо съездить к батюшке, а то он припаздывает. Глебушка не знает дороги, поедешь с ним. На автомобиле. — Баба Маруся одновременно говорила тоном приказным и вопросительным. Сказано было так, что вот надо, и все, и в то же время слышалось: а вот можешь ли ты?
— Отчего не съездить, съезжу. Вы не против, Глеб? — спокойно спросила Маня и посмотрела ему прямо в глаза.
Он сразу опустил взгляд. На старуху она совсем не была похожа, ощущалось в ней что-то неспокойно-манящее. Отказаться неудобно, он не находил никакой явной причины. «И что здесь такого: ведь она только покажет дорогу, чтобы мы вовремя привезли батюшку на похороны», — лихорадочно подумал он и вслух произнес:
— Конечно нет. Поехали. — И, не оборачиваясь, направился к машине.
Вначале ехали молча, но вскоре Глеб набрался смелости и посмотрел на нее. Здоровый цвет лица, никакой пигментации, свойственной пожилым, и на предательском лакмусе возраста — шее и руках — отсутствуют морщины. Больше сорока лет никак не дашь. Может, Оля пошутила? Тут он обратил внимание, что Маня вроде и смотрит вперед, но улыбается немного с ехидцей (зубы белые, красивой формы!), мол, что, доволен наблюдениями? Глеб вздрогнул и, непонятно почему, покраснел.
— Здесь нам надо поворачивать направо, — сказала она, — хотя мы едем, по всей видимости, напрасно.
— Почему? — удивился он, тормозя и резко поворачивая — о повороте она предупредила немного позже, чем следовало. — Почему мы едем напрасно? — повторил свой вопрос.
— Не придет батюшка на похороны Ульяны, — пояснила она. — А здесь снова направо, — она опять поздно сообщила ему о повороте.
— Желательно говорить заранее, где надо будет поворачивать, — и как бы ни к кому не обращаясь, в пространство салона Глеб снова спросил: — Так почему?
— Теперь только прямо. Увидишь, — кратко ответила она.
Глеб вздрогнул — она первый раз за все время обратилась к нему на «ты». Что бы это значило?
Грунтовая дорога вырвалась из окружения всевозможных заборов и домиков, прячущихся за ними, покрытых камышом и блестящим оцинкованным железом, и свободно протянулась вдаль, словно прочерченная под линейку. Позади слева остались серо-унылые двухэтажные многосемейные коттеджи, а справа — огороды, за которыми виднелось кладбище. Мрачный вид черных, освобожденных от растительности участков и кладбищенские кресты сразу за ними наверняка не добавляли оптимизма жителям коттеджей, чьи окна выходили на эту сторону.
— Возле следующего дома остановитесь. — Глеб послушно нажал на педаль тормоза в указанном месте, и раздался неприятный скрип.
«Надо будет при случае посмотреть на тормозные колодки, по всей видимости, пришло время их менять», — подумал Глеб, выходя из автомобиля. Маня, раньше его энергично выбравшаяся из машины, была уже возле входной двери и, не оглядываясь, вошла в дом, громко хлопнув дверью. Глеб в недоумении остановился. Идти вслед за ней или подождать снаружи? Решил, что, раз уж он здесь, все-таки следует войти.
Коттедж был рассчитан на четыре квартиры: две на первом этаже, две на втором. Квартиру священника Глеб определил очень просто — по широко распахнутой двери и стоящей возле нее Мане, ведущей тихую беседу через порог с полной женщиной, одетой в простое темное платье. Увидев Глеба, женщины замолчали. Матушка была еще молодой женщиной, на вид ей было гораздо меньше тридцати, но ее чрезвычайно бледное рыхлое лицо с множественными гнойничками на лбу и щеках, обрамленное черным платочком, было болезненным. Он поздоровался с ней и вопросительно посмотрел на Маню, чувствуя себя очень неуютно, будто помешал им в чем-то чрезвычайно важном.
— Матушка Софья сообщила, что отец Никодим уехал в соседнее село и будет поздно, поэтому на похороны не успеет. Предложила нам взять землю с могилы, он ее завтра освятит и запечатает могилу, — пояснила Маня.
Попадья жалобно смотрела на Глеба, как побитая собака, словно прося пощады, и того от ее взгляда передернуло.
— А разве ему не сообщили вчера, что Ульяна Павловна умерла и ее надо подготовить в последний путь? — неожиданно для себя грозно спросил Глеб женщину в черном.
У той скривилось лицо и на глазах выступили слезы.
— Вероятно, очень важное дело вынудило отца Никодима отправиться в путь, на то воля Господня, и не нам его судить, — то ли иронизируя, то ли защищая попадью, почти нараспев произнесла Маня.
Попадья заплакала, перекрестилась и неожиданно захлопнула перед ними дверь.
— До свидания, — насмешливо бросил Глеб двери, обитой черным дерматином. «Тьфу ты, черт, да разве свидания с ней я желаю? Глаза б мои не видели ее вместе с батюшкой», — подумал он.
Молча вдвоем вышли и когда устроились в автомобиле, Глеб не выдержал:
— Маня, вы можете мне объяснить, что здесь происходит? Я к вам в село приезжаю не первый раз, всегда все было нормально, но сейчас творится, — он даже схватился за голову руками, широко растопырив локти, — черт знает что!
— О чем вы? — невозмутимо спросила Маня, насмешливо глядя ему прямо в глаза,