После смерти жены магистр Гилмор отстранился от всех, в том числе и от сына: лаборатории в замке заняли всё его время. Но скучать Айвэну не приходилось — его учили тому, о чём другие дети могли только мечтать: стрельбе из арбалета, кулачному бою, умению плавать под водой, надолго задерживая дыхание… И пусть Айвэн подозревал, что уроки эти ему давали из-за желания отца видеть его как можно реже, это не мешало ему получать от них удовольствие.
Родителей ему заменил Дилтроу — хранитель Библиотечного зала (насколько это было возможно при его возрасте и артрите). Старик знал множество историй, и Айвэн слушал их по вечерам — Дилтроу стал для него тем, кем для Найви был магистр Фрэйн. Но однажды всё изменилось — окончательно и бесповоротно. Началось это в тот день, когда…
Ах, да — мы ведь договорились: обо всём по порядку.
II
Лучи солнца вливались в арочные окна, ложась на пол золотыми прямоугольниками. В зале было тихо и прохладно. «Величественная тишина», — так порой говорили толкователи, упоминая Библиотечный зал. Между стеллажами — высокими, от пола до потолка — пролетал ветерок, врываясь в открытую дверь и сдувая пыль с самых древних и тяжёлых фолиантов.
Айвэн смотрел на стрелку, начерченную на стене зелёным мелом. Стрелка указывала на дверь. Она была едва заметна, и Айвэну пришлось бродить по залу прежде, чем он её обнаружил.
Следуя указаниям стрелки, он вышел в коридор. Осмотрев одну стену — ту, что была увешана картинами, — он принялся за другую, вдоль которой на постаментах стояли доспехи. За последним доспехом он нашёл, что искал: очередную стрелку, начерченную на полу. Указывала она на дверь Дискуссионного зала.
— Так, — сказал Айвэн, уже понимая, что влип в неприятности.
День с самого утра не задался: наставник Флойд велел написать эссе на тему «Нет счастья без познания себя». Эссе Айвэн терпеть не мог, да и получались они у него скверными: наставник Дэрго, преподававший математику, не зря говорил, что склад ума у Айвэна аналитический. Алхимия и та же математика давались ему легко, но, когда требовалось воображение, начинались проблемы — особенно с сочинениями: Айвэн ломал голову над каждым абзацем.
Вот поэтому сегодня он пал духом из-за эссе.
Но вскоре объявился Джейми — сын одного из толкователей — и предложил пари: если Айвэн найдёт подкову, которая спрятана «где-то у Библиотечного зала», то эссе Джейми возьмёт на себя, — но уложиться нужно от одного удара часов до другого, то есть за час. Если же Айвэн подкову не найдёт или не успеет в срок, то он решит за Джейми шесть уравнений. В том, что Джейми не врёт, и подкова спрятана там, где сказано, Айвэн не сомневался — такие пари они устраивали часто, причём подкову обычно прятал сам Айвэн.
Замысел Джейми стал ясен лишь теперь, на пороге Дискуссионного зала: пускали сюда только взрослых. А в зале вот-вот должно начаться совещание — потому и двери распахнуты настежь.
Мгновение Айвэн колебался. Либо он отыщет подкову и незаметно ускользнёт, либо… Что будет в противном случае, даже думать не хотелось. Конечно, есть и третий вариант — повернуться и уйти: теперь, когда он понял, на что толкал его Джейми, эссе казалось не таким уж и сложным.
Но тогда он проиграет пари.
Айвэн вздохнул и шагнул за порог.
Робкий свет принял его в свои объятья. Льющееся сквозь портьеры солнце высвечивало пылинки, на гобеленах развернулись сцены охоты. Массивная люстра с негорящими свечами висела над круглым столом.
Вот к нему-то Айвэн и двинулся.
Догадка оказалась верной — встав на четвереньки, он увидел подкову. Да, фантазия у Джейми небогатая…
Отодвинув один из стульев, Айвэн полез под стол, но тут за порогом раздались голоса. Сердце его упало: бежать смысла нет — всё равно ведь увидят, как он из зала выбегает! В углах стояли скульптуры — рыцари в полных латах, и Айвэн юркнул за одну из них.
Прозвучал смех, перешедший в чиханье. Смеялся граф Норб — его шумный хохот узнал бы тут каждый; на земле графа стоял соседний Мизандр — крупнейший город-порт побережья (хотя там заправляли мэр и городской Совет, а Норб лишь получал ренту). Фарнайл тоже располагался на землях графа, так что в замке он был частым гостем.
Другой голос принадлежал лорду Грэму — смотрителю Высшей Канцелярии; так уж повелось, что словом «смотритель» заменяли слово «глава»… Видимо, фразу «глава Канцелярии» кто-то счёл недостаточно эффектной.
Лорд Грэм прибыл в замок недавно, и Айвэн понятия не имел, что он забыл здесь. Худощавый и бледный — противоположность полному розовощёкому Норбу, — он походил на птицу: даже крючковатый нос вполне сошёл бы за клюв. «Только ему и следовало поручить ловчих, — сказал как-то отец Айвэна. — Он похож на них даже без маски».
Сейчас отец тоже был здесь — как и его помощник, Гарвус Анж; Айвэн узнал их голоса среди прочих.
Все четверо вошли в зал. Опять смех, разговор о каком-то Гранте, которому не стоило брать кредит у банкиров… Звук отодвигаемых стульев…
А затем прозвучало признание графа:
— Сказать по правде, господа, сегодня я предпочёл бы не выходить из опочивальни, — эту фразу прервали громкий чих и высмаркивания. — Да вы, впрочем, и сами видите…
— Тогда позвольте спросить, чем вызван визит вашего сиятельства? — а это уже говорил отец Айвэна. — Стража чуть с ума не сошла, завидев над дорогой ваш герб.
— Да будет вам, магистр Гилмор — от кого меня охранять? Разве что от ястребов да ворон…
— Небеса берегут тех, кого хранят мечники, — вступил в беседу лорд Грэм.
— Оставим глупые пословицы, — тон графа посуровел, — давайте-ка лучше поговорим о делах. Где там ваши часы, магистр? Не нарушать же обычай…
Айвэн услышал глухой стук: значит, отец поставил на стол песочные часы — подарок эль-акзарского сановника. По давней традиции в Дискуссионном зале совещались не дольше часа, и Айвэн очень надеялся, что этот разговор не будет исключением.
— Итак, господа, — уже серьёзно произнёс граф, — до меня дошли крайне тревожные слухи, будто бы осуществлению плана что-то мешает. Верить слухам я, как вы знаете, не склонен. Более того — все эти годы Фарнайл существовал без моего вмешательства… Да чего уж там — я даже ни разу не спросил, как идут испытания. Но злые языки утверждают, — тут граф прокашлялся, — что