До того как Хаджибей в 1789 году перешел в руки русских, население крепости выживало по большей части за счет мелкой торговли и промыслов. Российские власти почти сразу дали городу статус порта, к тому же пограничного. После того как при первом градоначальнике, герцоге де Ришелье, были построены торговые пристани и мол, легальный товарооборот вырос в несколько раз, а с ним — кто бы в этом сомневался — и объем контрабанды. Чтобы справиться с ней, в Одессе поселили «верных казаков черноморских», воевавших в армии князя Потемкина. Таможенно-пограничными объездчиками тоже стали казаки. Это недвусмысленно предписывал указ Екатерины II «Об учреждении особой таможенной цепи и стражи для отвращения потаенного привоза товаров», вышедший в 1782 году. Казаки-объездчики на суше располагались по одному человеку на каждые пять верст границы, а морские казаки-дозорники на своих шлюпках встречали иностранные корабли.
Жалование пограничных казачков, вернее, их заработная плата, было сдельно-премиальным — они получали четверть конфискованного товара. Однако нельзя было воспрепятствовать незаконному провозу товаров через границу без активной помощи населения, среди которого вербовались агенты. Был учрежден и обязателен к ношению фрачный знак — его на гражданскую одежду обязаны были пришить все пограничные чины. По екатерининскому указу осведомители получали уже половину изъятого груза, однако огромные призовые не мешали коррупции разъедать пограничников тех времен.
Одна из самых знаменитых и успешных операций одесской погранично-таможенной стражи произошла в декабре 1797 года, когда была арестована греческая шхуна «Фелица»: она была задержана морскими казаками-дозорниками, для чего им даже пришлось обстрелять ее из мушкетов. Это судно направлялось к Аккерману, обычному месту разгрузки контрабандных товаров, где пограничная стража чаще всего отсутствовала. В донесении чиновника Шлыкова, надзирателя таможенной стражи, составленном в связи с арестом шхуны, указано, что шхуна имела на борту двадцать бочек «мальвазеи» — крепкого вина — и «до сотни аршин сукна гишпанского». Без сомнения, количество товара было занижено в несколько раз, правда, уже после того, как казаки и сам надзиратель изъяли свою «законную» долю. Именно вино и тонкое сукно составляли тогда основной предмет контрабанды; ко всему прочему, в период русско-турецких войн таможенные пошлины взлетели до небес. О том, что «верные» казаки не гнушались взятками и поборами, свидетельствует множество фактов, в том числе такой: уже в 1822 году таможенно-пограничная стража была упразднена царским правительством, а казаков перевели во вторую, тыловую линию границы. Граф Канкрин, тогдашний министр финансов России, писал: «Казаки перестали исправно нести службу и сами занимаются незаконной торговлей, потворствуя злоимцам». Затем, с 1827 года, казакам и вовсе перестали поручать охрану государственных границ. Но к тому времени одесские казаки сами давно уже превратились в контрабандистов, которых местные называли «граничными жучками». Они достаточно легко преобразились из стражей в нарушителей — сменили, так сказать, специализацию.
К концу XIX века в казачьих слободках из бывших стражей границы сложились целые династии контрабандистов. Едва ли не самой яркой представительницей контрабандистских фамилий стала королева одесской контрабанды Любка Шерман с Мельницкой улицы — именно она под именем Любка Казак обрела бессмертие в рассказах Бабеля. Держательницу постоялого двора и кабака мадам Шерман называли Казаком только потому, что ее заведение находилось в самом центре контрабандной Одессы — на Пересыпи. Именно там испокон веков селились черноморские казаки, которые в силу бывшей специальности знали все слабые места морской границы. Питейное заведение мадам Шерман превратилось в центр тайных сделок контрабандистов, а сама она стала самым главным координатором одесских «жучков». Полицейское начальство города исправно получало достаточное жалованье из щедрых рук мадам Любки и закрывало глаза на сомнительное происхождение товаров, заполнивших так называемые колониальные лавки Одессы.
Вот что можно найти в книге Осипа Чижевича «Город Одесса и одесское общество. Воспоминания одесского старожила»: «Привилегия получения всех заграничных товаров без пошлины доставляла жителям Одессы громадные удобства дешевизной всех предметов роскоши и продовольствия. Это привлекало в город богатых людей со всей России… В особенности отличались дешевизною иностранные вина, турецкий табак, оливковое масло, сахар, кофе и мануфактура… Лучший душистый турецкий табак крошенный, без бандероль, продавался от 20 до 40 коп. фунт, французские и английские сукна и лионские шелка появились в Одессе вместе с парижскими модистками и портными… В числе разных ухищрений контрабандистов открыто было, что они переносили товары мимо таможни морем, на Пересыпи, в непромокаемых мешках, а чтобы скрыть себя получше от таможенной береговой стражи, шли по шею в воде, надевая на голову стальную плоскую шапку, подходившую под цвет морской воды».
Что представлял собой статус «порто-франко»? Это была возможность легально торговать всевозможными товарами прямо с кораблей, не платя при этом иногда весьма высоких таможенных пошлин. За территорией «порто-франко» взимались огромные таможенные пошлины Российской империи. Поэтому предприимчивые и оборотистые хлопцы вырыли под рвом, ограничивающим территорию «порто-франко», целую паутину подземных ходов: по ним буквально потекли товары.
Жадность сгубила «порто-франко». Через 42 года император Александр, но уже ІІ, прислал комиссию, которая установила: за один только год в город было ввезено товаров на 21,5 млн рублей, а вывезено… всего на 2 миллиона. (Что, в общем, вполне понятно: как можно вывезти то, что уже украдено и вывезено раньше? Говоря словами героя одной из советских комедий, «все уже украдено до нас…»)
Так Одесса навсегда потеряла статус «порто-франко». Кончился золотой век города. Продолжался он сорок лет. Большинство роскошных домов, улиц, бульваров Одессы сооружены в этот период на контрабандные деньги. Теперь уже неоткуда было ввозить, но надо было чем-то так же удачно торговать! И поэтому за дело взялись умельцы именно с Малой Арнаутской, которые могли, что называется, «на коленке» изготовить все — от дорогих заграничных вин (о составе которых лучше не задумываться) до «старинных украшений» и «подлинных древних золотых и серебряных монет», которые якобы находили буквально за чертой города. Но об этом и вообще о «черной археологии» мы поговорим в одной из следующих глав, а сейчас вернемся к истории собственно контрабанды.
Понятие территориальных вод появилось в России лишь в конце XIX века. Первоначально этот термин означал только полосу таможенного досмотра. Руководствуясь положением от 1 июля 1868 года, Государственный совет России считал таковой лишь область протяженностью в три морские мили от берега. Тем не менее к нарушителям этого положения должны были применять