Нож было очень жалко, но не потому, что он дорогой — Сварог вполне мог позволить себе купить новый, — а потому, что дамасская сталь очень тяжело точится, и Василий Васильевич целую неделю, еще будучи дома, каждый вечер выделял лишний час на дополнительную заточку ножа алмазным бруском. Подполковник был убежден, что ни один на свете наждачный станок не сможет заточить нож так, как это сделает брусок. Простой нож или малую саперную лопатку точат сначала простым наждачным бруском и только под окончание — алмазным. Нож из дамасской стали простой брусок вообще не брал, и оставалось удивляться, как в Средние века рыцари затачивали свои булатные мечи, если тогда не существовало технологии напыления алмазной крошки на камень или металл? Отвечал себе Староверов тоже сам. И отвечал вопросом на вопрос. А как умудрялись древние цивилизации строить пирамиды и подгонять камни настолько плотно, что между ними не оставалось щелей? В прошлом люди умели многое, кое-что даже с современными технологиями выглядит малореальным.
Подполковник встал вместе со снайпером, желая сходить за остатками ножа и рассмотреть работу мощной пули ближе. Но в этот момент ему позвонили на трубку. Сварог, даже не посмотрев на определитель номера, потому что слишком долго вытаскивал трубку из-под бронежилета, нажав клавишу, сразу ответил:
— Подполковник Староверов. Слушаю вас…
И только после этого, отняв трубку от уха, посмотрел на определитель.
— Товарищ подполковник, дежурный по КПП старший прапорщик Николаев, — представился звонивший. — Тут машина приехала. Легковая. Два человека. Местные. Вас спрашивают. Один сказал, что его зовут Али. Что им сказать?
— Я сейчас на стрельбище. Только через пятнадцать минут до КПП доберусь. Попроси подождать. Спроси, сможет он? Вежливо, аккуратно. Если не сможет, не дави на него, но мне потом перезвони. Если будет ждать, можешь не звонить. Мне все равно в вашу сторону двигать.
— Он на улице. Сейчас к нему выйду. Страховка, товарищ подполковник, нужна? Я могу наряд из «караулки» вызвать…
— Не надо. Я этого человека очень хорошо знаю.
Впрочем, даже при встрече с незнакомыми людьми подполковник Сварог предпочитал обходиться без страховки. Он со своей подготовкой мог себе это позволить.
Оставив группу продолжать занятия по уничтожению статичных мишеней на стандартной дистанции, Василий Васильевич не пожелал пойти за ножом. Тем более ножа как такового там уже не было, и даже рукоятка была повреждена. Конечно, можно было отдать дамасскую сталь кузнецу, который найдет применение осколку, но у КПП ждал человек, и следовало поспешить. Хотя стрельбище и находилось на территории военного городка, тем не менее, чтобы попасть на КПП, требовалось пересечь по диагонали всю территорию военного городка. Василий Васильевич попросил снайпера забрать осколок ножа, а сам пошел на КПП.
Торопился он не потому, что Али был человеком обидчивым, а потому, что человек этот часто доставлял ценные сообщения. А сегодня, как они и договаривались два дня назад, скорее всего, привел человека, о котором говорил Сварогу по телефону…
* * *Ходить быстро Староверов не только любил, но и умел. Он даже в городских условиях, на ленивых асфальтированных улицах, всегда передвигался так стремительно, что жена никогда за ним не успевала, всегда просила подождать.
Он ждал, но через пять минут его приходилось окликать снова. Так он ходил всегда.
С трудом себя сдерживал, если приходилось идти в строю. Но если шел один, то сдерживать себя и не пытался. И потому у двери КПП оказался не через пятнадцать, а уже через десять минут.
Дежурный по КПП старший прапорщик Николаев при появлении подполковника встал. Докладывать даже старшему офицеру, если он не носит повязки дежурного по части или не является прямым командиром старшего прапорщика, дежурный по КПП не обязан, и потому Николаев молча показал на входную дверь:
— Там, товарищ подполковник, в машине ждут. Китайская какая-то машина…
— Корейская должна быть, — ответил Сварог мимоходом, не объясняя, а только уточняя.
За проходной, сбоку от крыльца, стоял в вечернем полумраке грузопассажирский микроавтобус «Хенде Ейч один», на котором ездил Али. Машина была пятиместная, имела сзади небольшой грузовой отсек. На водительском месте сидел сам Али, на заднем ряду сидений видно было неясную фигуру еще одного человека.
Василий Васильевич подошел к водительской дверце. Али опустил стекло, как-то натянуто кивнул в знак приветствия, словно что-то мешало его затылку шевелиться, дико повращал глазами, но сказал вполне членораздельно и даже не заикаясь:
— Садись, Василь Василия. Джамсутдин желает поговорить с тобой.
Подполковник Сварог сразу понял и дикое вращение глаз, и неестественный кивок Али, и даже его манеру разговора.
Прежде Али Темирханов всегда разговаривал с ним на «вы», а тут резко перешел на «ты», даже не спросив согласия, — такой переход однозначно настораживал и привлекал к себе внимание. Скорее всего, это означало, что в затылок Али упирался ствол пистолета, невидимый в вечернем полумраке. И этот ствол был готов к тому, чтобы ткнуться в голову подполковника, как был готов и к выстрелу.
Староверов сразу просчитал ситуацию. Если Али под стволом пистолета заставили приехать сюда и вызвать подполковника, то этот человек с заднего сиденья намерен убить их обоих. Если бы он хотел что-то узнать, разведать, то необходимости ехать сюда у Джамсутдина, если это он, не было, можно было просто заставить заговорить самого Темирханова. Он не настолько силен духом, чтобы устоять и не дать показания.
И Джамсутдин должен был это видеть и чувствовать. Там, откуда он только-только вернулся, все чувства постоянно напряжены до предела.
Али вернулся оттуда же год назад. Но ему суд дал только год заключения, а после освобождения он должен еще пять лет ежедневно отмечаться в райотделе полиции, что Темирханов постоянно и делал, хотя работал в соседнем поселке, где собирал на станке стеклопакеты для окон. Для этого он выезжал из дома на сорок минут раньше, сначала заезжал в райотдел, отмечался у дежурного, потом на выезде из поселка его традиционно останавливали на посту ГИБДД, спрашивали, не забыл ли отметиться, обязательно звонили в райотдел и проверяли его слова.
У Али создавалось впечатление, что над ним просто издеваются, поскольку такая деятельность совершенно не вписывалась в обязанности инспекторов ГИБДД, но возразить он в силу своего нерешительного характера пока ничего не мог и только однажды пожаловался подполковнику Староверову. Тот по своим каналам в республиканском ФСБ связался с прокуратурой района и сумел договориться. После этого проверки на посту ГИБДД прекратились. А до этого машину Али подолгу обыскивали и только потом, с большой задержкой, отпускали человека на работу.
Темирханову, чтобы не опоздать, приходилось ехать с превышением скорости. А впереди часто стояла патрульная машина ГИБДД. В результате выписывали штраф. За месяц накапливалось