– Всем срочно поставить запасной аккумулятор «Ратника». После этого спускаемся к месту взрыва. Вести себя крайне осторожно, руками ничего не лапать. Есть возможность без рук остаться… Не наступать куда не следует… Если что-то заметите интересное, зовите меня. Посты охранения, все три, к взводу! Прежний маршрут отложен до лучших времен.
Я встал и стал ждать, когда подойдут к взводу посты охранения, которые меня, конечно, слышали по связи, и последними завершат смену аккумуляторов. После этого, ни слова не говоря, как воздух рукой рубанул, показал направление движения и пошел первым.
История с севшими аккумуляторами мне совсем не нравилась. Не должны были аккумуляторы так подсесть. Тем не менее это произошло. Но к вечеру я рассчитывал вернуться со взводом на базу, там мы все аккумуляторы за ночь подзарядим, и все будет в порядке.
Спускались мы даже не так быстро, как поднимались. На склоне нам часто попадались какие-то маслянистые пятна, под которыми выгорела трава. Несколько раз такие же пятна встречались на стволах деревьев, на еловых лапках. Я вытащил из кармана, что пристегивается к бронежилету вместо стандартной армейской «разгрузки», перчатки, тоже входящие в комплект оснастки «Ратника», надел их. Вообще-то носить перчатки сейчас было не по сезону. Лето было в разгаре, но перчатки эти предназначены не для того, чтобы пальцы греть. Они для согревания слишком тонкие и позволяют без проблем стрелять, не мешая засовывать палец в спусковую скобу. Эти перчатки сшиты из особой ткани, как и весь костюм «Ратника», который скрывает тело от инфракрасных и тепловизионных приборов наблюдения и оптических прицелов.
Я взял двумя пальцами, большим и средним – сработала привычка беречь палец, которым нажимаешь на спусковой крючок, – сгоревшую маслянистую хвою с еловой лапки, тут же почувствовал ожог. Руку я отдернул и встряхнул, а пальцы тут же потер о землю, вытирая эту самую маслянистость. И только после этого посмотрел на руку. Перчатка на двух пальцах была прожжена. Но ожог, судя по ощущениям, был холодным. Наверное, и травы, и ветки деревьев точно так же обжигало холодом, хотя, сняв перчатку и приблизив ладонь к очередному жирному пятну, я холода не почувствовал. А что за вещество может нести такую низкую температуру, которую перчатки не выдерживают, я не знал. Я знал, что существуют в природе вещества, которые в жидком состоянии дают супернизкую температуру. Кажется, жидкий водород имеет температуру минус двести пятьдесят девять градусов с чем-то. Но жидкий водород и выкипает при небольшом повышении температуры. А сейчас в воздухе было жарко. Любой водород давно бы превратился в пар и улетучился. Что это было, я сказать не мог, поскольку в вопросах криогеники[3] плавал с мастерством топора в бассейне.
– Внимание всем! – Я поднял руку, показывая свои дырявые перчатки. – Жирные пятна опасны. Это похоже на какую-то ледяную кислоту. Прожигает сразу. Наверное, и подошву прожжет, если наступишь. Под ноги смотреть внимательнее! Если кому-то жить не хочется, предупредите сразу, я помогу. Но советую расставаться с жизнью в привычном земном варианте…
В этот момент справа от меня, метрах в пятнадцати, сначала что-то блеснуло, потом раздался гулкий, но не резкий взрыв, и ввысь, метров на тридцать, устремился сияющий огненный столб. Такой яркий, что, увидишь такой ночью, и на несколько часов ослепнешь. Он даже в дневное время ослеплял. И брызги летели в стороны. Огненные брызги. Но мне почему-то и они казались холодными. Обжигающе холодными.
Я среагировал моментально, как только что-то блеснуло, и еще до момента взрыва дал от пояса автоматную очередь, срезавшую несколько еловых лап. Откуда-то появилась уверенность, что этот яркий огненный столб – вовсе не ответ на мою очередь. Он возник сам по себе, без внешней причины. А если и была причина, то это вовсе не я и не бойцы моего взвода …
Стрелял я от пояса. Обычно у нас во взводе автоматы носят на груди так, что приклад почти примыкает к самому плечу. В такой позиции не требуется терять доли секунды на прижимание приклада в упор. Только ствол куда надо повернуть. То есть два действия заменяются одним. Но у меня велась съемка на «планшетник», который я себе на грудь повесил. И потому автоматный ремень пришлось с шеи снять и нести оружие в руке. Стрелять от пояса я умею, конечно, не так точно, как с плеча, тем не менее неплохо. Причем при такой переноске оружия есть даже свое преимущество – могу стрелять и справа, и слева. Это все, конечно, вопрос тренировки, но я тренировками никогда не пренебрегал, всегда тренировался сначала вместе с солдатами, которых обучал, а в дополнение еще и отдельно с офицерами. И это сказывалось в деле.
Только успел столб догореть и погаснуть, как я шагнул к месту, из которого он исходил. Раздвинул кусты, за ними было скопище камней разного размера. Но ни на листьях, ни на траве, ни на камнях – нигде не было никакого следа нагара. А пламя было такое мощное, словно исходило из сопла двигателя космического корабля или боевой ракеты – и то и другое я видел только по телевидению, но воображение подсказывало именно такую аналогию. И в месте я точно не ошибся – это было слишком близко от меня. Однако никаких следов найти не удалось.
– Товарищ старший лейтенант! Слева… – подсказали мне по связи.
Я посмотрел в указанном направлении. Слева, на склоне, валялось что-то большое.
– Не подходить никому! – приказал я, а сам направился туда.
Раздвинув кусты, я увидел искореженный профилированный металлический лист. С одной стороны к нему были припаяны какие-то провода и два ящичка с непонятными мне приборами. Определить металл визуально я не смог, но по цвету и внешнему виду это был кусок внешней обшивки космического «монстра».
Я посмотрел на свою целую перчатку, которую еще не снял, и этой рукой потрогал лист. Он был слегка теплый. Но лишь настолько, насколько металлический лист может нагреться на солнце, хотя лист этот лежал не на солнечной поляне, а в кустах, в тени, то есть от солнца скрытый еще и густой хвоей ближайшего дерева. И занесло его сюда, как я подумал, взрывом, когда «монстр» развалился на части. Что его развалило, я знал точно. При взгляде с хребта в ущелье, в том месте, где это позволяли деревья, была видна только большая воронка, медленно наполнявшаяся водой