проблем не было: когда на Урале трещали морозы, можно было спокойно отдохнуть в санатории Девятого управления на черноморском побережье или вообще полакомиться дынями и арбузами в Ашхабаде или Ташкенте. Правда, в Ашхабад после сорок восьмого года ехать не стоило. В октябре сорок восьмого Бабуш побывал там в командировке и вернулся совершенно потрясенным. Землетрясение не пощадило города, он выглядел так, словно армада бомбардировщиков бомбила его ежедневно не меньше месяца. Трупы погибших быстро разлагались в южном климате, поэтому группам военных и спасателей приходилось работать в противогазах. Милиция ловила бежавших уголовников, которые пытались уйти в Иран. За городом интенсивно копали братские могилы. Страшна была смерть рабочих на бутылочном заводе — эти люди были заживо сожжены выплеснувшимся из печей расплавленным стеклом. Техники было мало, и могилы копали лопатами несколько тысяч военнослужащих. Все это походило на ад, и в этом аду Бабуш и его товарищи обеспечивали сохранность секретных дел республиканского министерства государственной безопасности и его секретных структурных подразделений, расположенных в черте города. Они раскапывали развалины, извлекая покалеченные сейфы, отсортировывали из мусора бумаги с грифом «секретно», а в это время мимо проходили «ЗиСы» и «студебеккеры», чьи кузова были набиты трупами. Этот месяц своей работы Александр Бабуш всегда вспоминал с ужасом. По ночам они патрулировали городские развалины, ловили мародеров. С мародерами не церемонились, их расстреливали на месте. Именно там впервые в своей новой жизни Александр. Бабуш убил человека. Зто было на развалинах ашхабадских государственных складов неприкосновенного запаса, где пахло горелым зерном и паленым мясом. Майор Худабергенов, бывший за старшего, скороговоркой зачитал постановление и кивнул Бабушу. «Давай!» Александр расстегнул непослушную кобуру и достал ставший тяжелым «ТТ». Задержанный стоял у остатка кирпичной стены, острым клыком взрезающимся в темное небо, и его высвечивали фонарики патруля. Бабуш поднял пистолет, еще не представляя, как он будет стрелять в задержанного. Задержанный опустился на колени и что-то тонко закричал по-туркменски. «Давай! — прошипел Худабергенов. — Чего ты возишься? Он хоть и плохой, а все-таки человек!» Странно, но эти слова словно бы подстегнули Александра. Сухо щелкнул выстрел. Задержанный замолчал, потом медленно упал лицом вниз. «Хоп, мужики, — сказал майор Худабергенов. — Быстренько, пока еще не потек, закиньте его в грузовик. — И хлопнул бледного Бабуша по плечу. — Не бледней, привыкнешь!» А потом они обеспечивали режим секретности сведений об ашхабадском землетрясении. Бабуш не понимал, зачем это делается, но искренне полагал, что людям незачем знать все эти ужасы, люди должны спать спокойно, а не просыпаться в поту из-за того, что стены их домов внезапно дрогнули от далекого и безопасного удара молнии и грома.

На этот раз Бабуша не манили южные санатории, они с женой собирались в Ленинград, но поездке не суждено было состояться, как и отпуску Бабуша. При этом задание, полученное лейтенантом, особой конкретностью не отличалось и даже несколько ставило его в тупик. Что значит выехать в район области для сбора оперативной информации? Какую информацию и о чем необходимо собирать? В какой район выезжать? Не мог же Бабуш выехать в любой район по собственному желанию? Самостоятельность в его службе исключалась.

Бабуш терялся в догадках и потому ходил мрачным.

Начальники разводили руками и призывали ждать. Ожидалось, что в область приедут чины из союзного министерства. В общем, по принципу: вот приедет барин, барин всех рассудит.

В ожидании Бабуш сел писать справку по Верхнетагильским подземельям, которыми он занимался последние пять месяцев. Оперативно-наблюдательное дело по этим подземельям называлось «Паучок».

Люди, попадающие на Урал в первый раз, немало удивляются парности уральских городов. Если нашел на карте, скажем, Верхнюю Салду, можешь не сомневаться, есть на карте и Нижняя. Если имеется Нижний Тагил, смотри внимательнее и ищи Верхний. Североуральску соответствует Южноуральск. А уж населенных пунктов помельче с повторяющимися названиями пруд пруди.

Верхний Тагил, притаившийся среди светлых Уральских гор, в далекие времена приглянулся заводчикам Демидовым. А старые люди не зря говорили: где Демидовы, там ищи тайные подземелья, обязательно найдешь. Ну, была такая страстишка у людей, любили они хорониться от постороннего взгляда, тем более что хоронить им многое надо было. Документации по демидовским заводам, что построены были в Верхнем Тагиле, не сохранилось. Пожар середины девятнадцатого века уничтожил контору, а с ней и весь заводской архив, включая многочисленные чертежи.

В годы гражданской войны архивами интересовались белые, но и они не многого достигли — сохранившиеся после пожара остатки заводского архива бесследно исчезли, а живых свидетелей к тому времени не осталось.

Однако легенды гласили, что был подземный ход на господствующую над окрестностью высотку, которую называли в народе Теплой горой. Тайна эта госбезопасность не особо вроде бы должна была волновать, поэтому Бабуш даже огорчился, получив от начальства подобное задание. Подумалось даже, что начальство убедилось в никчемности молодого оперативника, вот и поручило ему задачу, далекую от разных государственных секретов.

Это какой же объем работ надо было выполнить, чтобы пробить туннель в скальных породах и оборудовать его бесчисленными лестничными подъемами и спусками? Быть того не могло, кайлом да киркой с такой задачей справится было невозможно, а экскаваторов и отбойных молотков в демидовские времена не было. Так думал Бабуш, приступая к исследованиям.

Каково же было его изумление, когда в Пермском архиве он нашел записки члена архивной комиссии Воеводина, датированные концом девятнадцатого века. Воеводин подтверждал наличие подземелий под Теплой горой, более того, в свое время Верхний Тагил был центром уральского раскола. Теплая гора называлась еще, оказывается, горой старческих могил, и в ней имелись старообрядческие скиты, куда для поклонения могилам старцев приходили издалека странники. Пришлось лезть в архивы, чтобы получить сведения о старообрядческих скитах. Раскольничьи скиты на Урале были двух видов — или избушки, поставленные где-нибудь в глухомани, а еще лучше — на окруженном болотами острове, или разветвленные подземелья, соединенные внутри туннелями и имеющие общий вход в виде длинной штольни колодезного типа.

Тут и сомнений не было, что вблизи населенного пункта раскольники избушек не ставили, предпочитали подземелье.

Бабуша сразу же заинтересовал сохранившийся с демидовских времен дом управляющего заводом. На плане местности сразу бросалось в глаза, что дом управляющего является центром хитрой композиции. Дом походил на паучка, застывшего в паутине, это и дало Бабушу повод назвать оперативное дело соответствующим образом.

Подвал в доме управляющего был широким, снабженным вентиляционными трубами. Подвал соединялся с двумя помещениями, имеющими цилиндрические своды. Входы в них еще сохраняли чугунные дверные рамы с литыми фигурными обводами по краям. Недалеко от одного такого входа была кирпичная кладка, которая явно была поставлена позже и закрывала от любопытных глаз какой-то ход.

Любопытных, однако, хватало, Бабуш