– Хрень какая-то!
– Чего ты хватаешь всё что ни попадя? – «пиджак» попытался урезонить дружка, схватив его за руку. – Уходим, уходим, – потянул он его к входной двери.
Но в это время из бокового коридора в комнату вошёл пожилой, но в то же время поджарый и моложавый мужчина с красивой седой шевелюрой. Он был в банном халате и на ходу одной рукой вытирал полотенцем мокрые волосы, а другой прижимал к уху сотовый телефон. Увидев непрошеных гостей, обладатель седой шевелюры остановился, спокойно оглядел их, сунул телефон в карман, повесил полотенце на шею и спросил хорошо поставленным баритоном:
– Вы кто такие? Что вы тут делаете?
– Дверь была открыта, – миролюбиво ответил Бадай.
– И что? Это моя дверь. Хочу – закрываю, хочу – нет. Пошли вон отсюда!
– Мы письмо принесли, – начал было выполнять задание шефа здоровяк в костюме.
Но хозяин номера словно пропустил его слова мимо ушей. Он стремительно подошёл к столу и внимательно осмотрел его поверхность:
– Здесь лежал мой айфон!
– Не было ничего. Мы не брали, – Бадаю скандал был не нужен ни при каких обстоятельствах.
– Я ещё не впал в маразм. Две минуты назад я оставил его здесь, – мужик в халате ткнул пальцем в место рядом с фруктовой вазой.
– Вот же он у тебя в кармане! – наехал на него Михась. – Падла, спрятал мобилу в карман, а нам предъявы выдвигает.
– Это другой. Я вызываю полицию.
Мужик поднёс гаджет к лицу и стал набирать на нём цифры. Но ему не дали это сделать. «Спортсмен» завёлся с пол оборота. Со зверским выражением лица он метнулся к хозяину номера и схватил его за лацканы махрового халата.
– Тварь, ты на кого хавло разинул? – стал он напирать на оппонента, заставляя его отступать к закрытой шторами стене. – Тебя папа ждёт! Быстро оделся! Иначе я тебя лично сам урою!
– Какой ещё папа? – мужик в халате потерял голос, перейдя на хриплый фальцет. – Вы ответите за это. Я старший советник юстиции Генеральной прокуратуры!
– Да ты ещё и мент!
Михась отпустил лацканы и с силой толкнул прокурора:
– Легавый! Сейчас ты у меня ответишь за всё, задрот кучерявый.
Хозяин номера понял, что сейчас его будут бить. Поэтому решил взять инициативу в свои руки. Но хук его правой руки не прошёл. Уголовник оказался опытным бойцом. Он ловко увернул голову и тут же вложился в ответный выпад. Убийственный удар пришёлся в челюсть. Прокурор не упал, но его сильно отбросило. Пытаясь удержаться на ногах, он замахал руками и сделал несколько мелких шагов назад. При этом седовласый открыл рот, чем незамедлительно воспользовался Михась. Он ловко перекинул авокадо в правую руку и с силой воткнул его в глотку прокурора. И без этого сбивший дыхание хозяин номера страшно выпучил глаза и вовсе потерял равновесие, заваливаясь назад. Словно мельница, загребая руками, он запутался в тяжёлой портьере, частично сорвав её с гардины. Затем его ноги застряли в свалившейся на пол ткани, и мужик с авокадо во рту начал падать на спину, машинально хватаясь за штору. Та не выдержала и накрыла его с головой. Упавшая портьера открыла гостям великолепную панораму Китежа. Снизу и сверху рама была глухой. Но в метре от пола начиналась огромная фрамуга, распахнутая настежь. Бадай, впавший при виде всех этих безобразий своего напарника в некое подобие ступора, увидел опасность и бросился спасать седовласого хозяина номера. Но было поздно. Запутавшись в шторе, прокурор закачался, занервничал, засеменил ногами, пытаясь вырваться наружу и, продвинувшись к проёму, вывалился из окна. Михась вообще ничего не понял. Он очень удивился, когда увидел, что портьера полностью свалилась на пол, а рядом с этой кучей ткани стоит только его напарник, держа за ворот банный халат.
– Куда он делся?
Злое выражение лица Бадая прямо говорило, что ответа от него на этот вопрос Михась дождётся не скоро. Тут только обладатель спортивных штанов увидел открытую фрамугу.
– Он что, выпал?
На этот раз подельник не выдержал и выпалил:
– Нет, не выпал! Он просто решил полетать. Идиот, дебил, придурок! Ты зачем на него набросился? – при этом он посмотрел на халат, который продолжал держать в руках, и с досады бросил его на пол.
– Он первый начал. Чего он такой мутный?
– Нормальный он. Папа просил пригласить его для базара. Пригласить, а не притащить. Вот ведь дебил!
– Ты повторяешься. «Дебил» ты уже говорил.
– Не повторяюсь! В этот раз я о себе. Я дебил! Потому что пожалел тебя и взял в бригаду. Лучше бы ты заново загремел на нары.
– Теперь вместе загремим.
– Урод, блин! Что теперь будем делать?
– Может, он ещё не окочурился? – при этих словах «спортсмен» попытался выглянуть из окна.
Напарник крепко схватил его за шиворот олимпийки и с силой оттащил прочь:
– Куда свою рожу светишь? Уходим. Быстро!
В лифте они не поехали, практически бегом спустившись по лестнице. По пути Бадай продолжал распекать своего непредсказуемого дружка:
– Короче, если что, мы опоздали. Он уже лежал, типа, самоубийство. Хреново, что костюмчик на тебе заметный – спалимся. Сказал же тебе приличный прикид надеть.
– Чего? Это самый приличный и есть.
– Сейчас так только хачики одеваются.
На улице Бадай ожидал увидеть толпу зевак. Но никого не было. Труп тоже отсутствовал.
– Не понял. Куда он подевался?
Бандит в пиджаке поднял голову вверх, пытаясь определить маршрут полёта:
– Вот же окно распахнуто.
– Может, он живой и домой уже вернулся?
– Давай я тебя с седьмого этажа сброшу, а затем посмотрим, как ты домой вернёшься.
– Может, он не долетел?
– Ну, ты баобаб! Мы что, спустились быстрее его?
– Ты не понял, может, он на балкон свалился.
– Миха, ты какую дурь куришь? Где здесь балконы?
В этом отеле балконы вообще отсутствовали.
– Может, его «скорая» увезла?
– Какая, блин, «скорая»? Падла, вот вляпались! По самое не могу. И что теперь делать?
– Не знаю. Ты у нас за старшего. Вот и думай.
– Хрен тебе. Если что, ты сам будешь отвечать за свой беспредел, – он внимательно осмотрелся по сторонам. – Вот ведь, облом! Ладно, сваливаем отсюда.
Глава «В»
Всё течёт, всё меняется. Только прошлое изменить нельзя.
Главное дотерпеть. Конец рабочей недели катился к закату, и Олег уже представлял, что будет делать в выходные. За долгие годы службы он привык вовсе не думать о предстоящих выходных. Ибо сказано: чем ближе исполнение мечт, тем досаднее разочарование. Но в этот раз ему показалось, что всё вовсе не так.