– Марина Николаевна Кравцова.
Он нажал кнопку рации и сказал:
– Первый подъезд, к вам гость из четвёртой квартиры. Уже закончили проверку лестницы?
Рация хрюкнула и оттуда прозвучал чей-то голос:
– Здесь всё в порядке. Ничего подозрительного. Пусть проходит.
Офицер кивнул головой и сказал «моему» полицейскому из оцепления:
– Пропусти.
В подъезде я встретил двух автоматчиков в бронежилетах. Один из них спросил:
– Помощь нужна?
Я молча повертел в знак отказа головой и вставил ключ в замочную скважину. Убедившись, что дверь открылась, полицейские пошли по лестнице вверх. «Проверили, не мародёр ли я. Молодцы!» – отметил я про себя такое приятное явление современности.
Когда мы уходили, у входа стоял мой рюкзак и чемодан на колёсах Снежка. Ни того, ни другого на месте не было. «Чёрт! Она уже здесь побывала? Слишком шустрая для хромой девушки», – удивился я такому обстоятельству. Впрочем, скорее не она, а её уродливые родственнички их забрали.
В комнате тоже вещей не оказалось. Двинувшись в сторону кухни, я заскрипел песком по паркету. Под ногами было множество пыли, камушков и более значительных кусков штукатурки. Чёрт! Откуда здесь это? И только тогда мой взгляд обнаружил, что дверь в ванную комнату мирно стоит, прижавшись к противоположной стенке коридорчика. Недоумённо я сделал шаг в это маленькое помещение, в которое все по утрам и вечерам ходят умываться и чистить зубы. Ни того ни другого здесь уже делать было просто невозможно. Осколки зеркала и раковины, превратившиеся в мелкий гравий, густо устилали пол, а самой чугунной ванны и вовсе не было. Вместо неё в полу зияла огромная дыра. Ванна явно провалилась сквозь неё. Что же здесь было такое? Неужели это от взрыва машины на улице? Ничего не понимая, я с любопытством заглянул вниз и неожиданно для себя произнёс:
– Здрасте!
Снизу на меня внимательно смотрели две пары глаз оперативников. Один из них ответил:
– И вам не хворать, —и тут же нажал кнопку рации. – Молчунов, быстро в квартиру над банком. Там у нас соучастник нарисовался.
Не грозите мне пальчиком
Так я стал подозреваемым во второй раз. Что делать? Как выкручиваться? Дурак! Вновь вляпался в старое дерьмо! В ходе следствия в мою голову не пришло ничего иного, как завести старую пластинку. Мол, познакомился на улице с девушкой. Влюбился и для совместного проживания с ней снял эту квартиру. Паспорт девушки я никогда не видел, а выглядела она примерно так: метр пятьдесят ростом, сильно сутулая, рыжая цыганка с бородавкой на носу. Не хромая, но косоглазая. Не хотелось мне всё же, чтобы Снежок провела свои молодые годы в тюряге. Да, я с ней поругался. И было за что. Но для меня она по-прежнему была объектом страстного обожания. Я не мог её сдать ментам. После этих слов можно было бы и спеть куплет блатной песни, типа: «Вот я откинулся, какой вокзал-базар…» О чём я только думал? О чём я думал, когда связался с ней? Пигмалион, чёртов. Мечтал из грабительницы банков сделать идеальную жену и мать своих детей? Реальность всегда не совпадает с мечтами. И коли уж ты полюбил воровку, знай, что когда-нибудь в дверях зазвонит колокол правосудия. И реальный срок развеет все твои мечты в прах.
На допросах от меня требовали рассказать три вещи: куда я дел ворованное, где я взял взрывчатку и сонный газ, и кто мне помогал.
Из допросов и от адвоката я узнал, каким образом банда на этот раз распечатала очередной банк. Они бросили газовые шашки в вентиляционный стояк, заткнув после этого отверстие, чтобы сонный газ не улетучился и не покинул пределы первого этажа. Затем одновременно взорвали машину на улице и пол под ванной. Перед этим её утяжелили, наполнив водой до краёв, и проложили по полу по периметру ванны пластит. После взрыва, перекрытие между первым и вторым этажом под ванной обрушилось. Грабители спустились в банк, связали спящих охранников и спокойно забрали всё, что хотели. Жители не поняли, что взрывов было два. Увидев горящую машину, они посчитали, что именно там был источник взрыва. Поэтому об ограблении банка никто и не задумался. Обнаружилось это только тогда, когда прибывшие оперативники решили поинтересоваться у охранников записью камер видеонаблюдения.
Упитанный румяный дядька с кругленькими бегающими маслянистыми глазками вёл допрос:
– Значит отказываемся сознаваться в ограблении?
– Я бы с радостью. Но почему я должен брать на себя чужую вину? Только ради того, чтобы повысить ваш процент раскрываемости? Я очень похож на придурка?
– Много умников пели здесь свои песни. И где они теперь? Своим упорством они только усугубили свою вину и увеличили срок.
– Это и называется правосудием, – ухмыльнулся я. – Выходит, у любого, на кого вы укажете пальчиком, всего два выхода: сделать вам приятное, соврать и получить маленький срок, либо попытаться быть честным и за это схлопотать по полной?
– Давай, давай, умничай! Посмотрим, что ты запоёшь потом. Захочешь сделать признание, но будет уже поздно.
Следователь открыл папочку и достал из неё лист.
– Я смотрю: наш пострел везде поспел. И банк у тебя уже не первый.
– Хобби у меня такое – грабануть и остаться на месте преступления.
Но «беляш с глазками», словно не слышал мои язвительные замечания и продолжал читать содержимое досье:
– И даже в аварии в метро побывал. Да ты, Сергей Викторович, шустрый, как электровеник. Скорость, наверное, постоянно превышаешь?
– Во-первых, у меня нет машины. Во-вторых, вы не повесите на меня теракт в метро. Тем более, что его уже признали аварией.
– Как знать, как знать? – следак ехидно улыбнулся. – Ты употребил взрывчатку здесь. Мог и там её использовать.
– Угу, и как всегда, остался на месте преступления.
– Точно! Это уже почерк. Может, пора признаваться? Если в метро обнаружатся следы пластита – тебе пожизненное светит.
– Сознаюсь, Трою тоже я разрушил.
– Смотри! Я записываю! – он указал рукой на видеокамеру, – Ляпнешь лишнего – лишнего отсидишь.
– Записывай! Не только Трою. Сперва Первою, затем Второю, а аж потом только Трою.
Сидевший за другим столом его напарник оторвался от смартфона:
– Это что, так банки в Питере называются?
– Нет. В Питере они вскрыли «РосТрастИнвест Банк». Кстати, там он тоже пел песни о девушке, случайно встретившейся ему на улице.
Беляш снова переключился на меня:
– Мы узнали, кто твоя сообщница.
– Хто? – я театрально вытаращил глаза и подался всем телом вперёд.
– Вовсе не горбатая рыжая цыганка-лилипут.
– Да, ну? И кто?
– Вполне симпатичная молодая особа, некая Мария Климова. Она не косоглазая, хотя и на костылях.
– И какую эта Мурка роль исполняла?
– Ты грабил банки, а она скрывалась с награбленным.
Я засмеялся, представив, как Снежок с мешком денег за спиной удирает от погони на костылях.
– Вам не стыдно утверждать такое?
– Почему нам должно быть стыдно?
– От доблестной московской полимилиции даже девушка на костылях легко убегает. В таком