– К одному человеку, слывущему мудрым, пришёл человек и стал жаловаться на то, что он несчастный: его никто не любит, поэтому у него нет семьи, и он беден, так как по неосторожности в детстве потерял руку. Мудрец возразил, что все беды у него не от того, что нет руки. Главное для человека – сердце. У осьминога восемь ног, а у сороконожки ещё больше. Но это не повод, чтобы утверждать, что они более счастливы, чем человек, у которого всего две руки. Значит счастье не зависит от количества конечностей. «Тогда отчего оно зависит?» – спросил инвалид. «То, что ты беден и несчастлив в любви, зависит только от тебя. От твоего ума и сердца. Ты не один в мире, наделённый физическими недостатками. В мире множество людей, страдающих от отсутствия любви. Полюби сам и тогда ты получишь горячую любовь взамен. У вас родятся дети и твой ум начнёт шевелиться, чтобы придумать, как их прокормить. Ты найдёшь способы того, чтобы твоя семья жила безбедно. Но для начала ты должен полюбить». «Ты всё врёшь», – возразил гость. На что мудрец возразил: «Не вру. Любят не за достоинства или недостатки. Любят человека, который сам любит и хочет быть любимым». «А сам-то ты счастлив? Испытал это чувство?» «Конечно, я любил. И продолжаю любить свою жену». «Эту хромую, косоглазую страшилу, которая приносила нам чай?» «Это ты так про неё говоришь, потому что видишь глазами, а не сердцем. Но она для меня самая красивая, самая мудрая, самая верная жена, мать моих детей. И всё это не потому, что я слеп от роду, а потому, что любовь делает человека красивым. Не важно, любит ли тебя кто-то в данный момент. Важно, чтобы ты имел желание кого-нибудь любить и делал это всем сердцем».
В конце притчи для усиления эффекта я добавил высказывание Кузьмы Пруткова:
– Если хочешь быть счастливым, будь им!
На этих словах меня снова выставили за дверь палаты.
На следующий день я вновь во время обеда попёрся на третий этаж. На ступеньках меня поджидала «парочка простых и молодых ребят».
– Стэлс, где-то я уже видел эту рожу, – преградил мне дорогу Леший.
Его напарник, стильно одетый симпатичный парень с точёным носом и бледным цветом лица, ответил:
– Да это же тот самый грабитель, который год назад в Питере вынес из банка три миллиона баксов.
Обладатель оттопыренных ушей присвистнул:
– Какой бардак в стране развели! Если бы украл кошелёк с пятнадцатью рублями, давно бы уже парился на шконке. А что он делает здесь, в этом заведении человеческого милосердия? Может, совесть лечит?
– Нет, братишка, он на нашу сестру глаз положил. Хочет инвалидку приобщить к списку своих сексуальных побед.
– Вот ведь извращенец! Куда катится мир? Может мы уравняем их исходные данные?
– Что ты предлагаешь?
– Оторвём ему ногу. Тогда они не смогут жить друг без друга. Представляешь прогулочку этих инвалидов. Такие дык-дык, прижались друг к другу и поскакали на променад.
«Аристократ с точёным носом» скривил свои тонкие губы в подобие улыбки:
– Какую ногу будем отрывать?
– У Маруси какой не хватает?
– Левой.
– Значит ему правую будем отрывать – для равновесия при прогулках.
Леший схватил меня за грудки и, приставив нож к горлу, придавил к стене:
– Ну, ты, любитель инвалидок. Если ещё хоть раз замаячишь возле нашей сестры, считай, что до конца жизни будешь скакать на одной ножке.
Стэлс уставился на меня своими холодными серыми глазами:
– Учти, извращенец, у нас есть все твои данные. Паспорт твой тебе Леший в карман тогда засунул. Но перед этим сфоткал. Мы не дадим свою сестру в обиду. Из-под земли тебе откопаем.
После душевного разговора с родственниками моей возлюбленной я резко изменил маршрут следования и направился прямиком к главному врачу. Дверь в его кабинет оказалась открытой. Одетый в строгий костюм мужчина стоял возле стола и складывал бумаги в элегантный кожаный миниатюрный портфельчик. Внешний вид, причёска и очки главврача чётко соответствовали стилю руководителя высшего ранга в иерархии номенклатуры нашего государства. Не отрываясь от сборов, он нехотя спросил:
– Вы кто?
Кто я? Как ему объяснить? И я ответил:
– Я больной.
Также, не глядя в мою сторону, он проворчал себе под нос:
– Мы все больные, ибо когда-нибудь умрём. Перейдём ко второму вопросу. На что жалуемся?
– Жалуемся мы на медперсонал, который не подпускает меня к постели невесты.
– И правильно делает, что не подпускает. Вы, наверное, с ней здесь познакомились? Поди и спиртное с собой прихватываете.
– Какое спиртное?
– Известно какое, с градусами. Если так уж невтерпёж вашим гормонам, то встречайтесь где-нибудь на лестничной площадке. Не мешайте выздоровлению других пациентов, не нарушайте регламент медицинских процедур.
– Я не могу с ней встречаться на лестничной площадке.
– Но и женская палата, это не женское общежитие камвольно-суконного комбината. Для того и разделили вас на женские и мужские палаты, чтобы грех совокупления не превратил богоугодное наше заведение в богохульное.
– Я не поэтому. Ей постоянный уход нужен.
– Кто такая?
– Мария Климова. Жертва теракта в метрополитене.
– Никакого теракта не было. Это авария. А что с ней?
– Ей ногу ампутировали.
– Ногу ампутировали, ногу ампутировали. Кому ногу ампутировали?
– Ей.
Только теперь главврач впервые взглянул на меня, застегнул портфель и бросил его на кресло. После этого он нажал кнопку какого-то селекторного устройства:
– Халиса Асхатовна.
– Да, Вениамин Андреевич, слушаю.
– У кого там ногу оттяпали? Почему я не знаю?
– Ногу? Минуточку, Вениамин Андреевич…, – через некоторое время она вновь подключилась к селектору. – Последняя ампутация у нас была больше месяца назад. А как фамилия пациента?
– Маруся Климова. Тьфу-ты, Мария Климова, – он снова посмотрел на меня. – Правильно?
Я кивнул головой в знак согласия. В селекторном устройстве вновь послышался женский голос:
– У Климовой открытый перелом правой ноги, ну и остальное по мелочи. А кто вам сказал про ампутацию?
Главврач снова меня спросил:
– Вы кто?
Я не нашёл ничего лучшего, чем сказать:
– Жених.
– Жених, Халиса Асхатовна, мне сказал. Жених!
– Чей жених? – не поняла помощница.
– Её жених, скорее всего. Не мой же.
– А! Поняла!
– Что поняла?
– Это такой симпатичный паренёк из 246 палаты к ней всё время прорывается. Он вам сказал?
– Очевидно.
– Она сама его не хочет видеть. Да и пациентки на него жалуются. Не даёт им спокойно лечиться.
– Понял. Я на совещание. Сегодня меня уже не будет.
– Хорошо Вениамин Андреевич. А что с женихом делать?
– У нас есть свободная коммерческая палата?
– Сегодня освободилась.
Он взглянул на меня:
– Двенадцать тысяч в день. Будешь платить?
Я почему-то без раздумий утвердительно кивнул.
– За десять дней завтра к одиннадцати сюда принесёшь, – без обиняков заявил главный врач больницы и, вновь нажав кнопку, важно сказал: – Халиса Асхатовна, переселяйте её туда. Считайте, что минимум за десять дней клиенты уже оплатили. Завтра оформим. У меня всё.
Он встрепенулся, схватил портфель и резко подошёл к дверям, в проёме которых стоял