Я убит, но возмездие спешит. -

Я вернусь из ада за тобою!

Эпидемия

Пространство между орбитами Земли и Венеры, 205 год к.э. (2166 год н.э.)

Как Тиму удалось влезть в такое феерическое дерьмо, он недоумевал. Всего второй рейс на сто второй «пассажирке» в качестве техника и его ремонтный «паук» умудрился расцепиться с двумя дублирующими системами страховки. Тим моргнуть не успел, как его в тяжелом скафандре с прицепленным «пауком» швырнуло в сторону, и обшивка «пассажирки» начала стремительно удаляться. Включать «пердуна» уже не было смысла, да и при таком вращении поймать верную траекторию было нереально.

– Эй, ребята, у меня расстыковка, прошу помощи.

Рация трещала помехами секунд пять, Тим сменил частоту на командную и повторил запрос.

– Работяга, как ты умудрился отвалиться?

– Сам не знаю, – оживился уже начавший нервничать Тим, узнавший голос мастера ремонтников Калеба. – У меня обе стыковки «паука» дали зеленый. Неполадки.

– Вот что, малыш…. Мы тебя подобрать не сможем, нач «пассажирки» не позволит выключать генераторы движения, мы ведь на фотонке прем. Включи аварийную связь и жди.

– Как же так, мастер Калеб? – голос Тима от таких перспектив больше был похож на писк.

– А вот так. Я разошлю твои координаты по всем диспетчерским частотам, тебя подберут. Ты, главное, не беспокойся, – Калеб говорил уверенно, как будто каждый час у него в бригаде терялся в космосе работник. – Слышишь меня? Понимаешь?

– Да! – крикнул Тим. – Перехожу в режим экономии энергии, активирую аварийный режим.

– Вот и славно, – сказал Калеб и отключился, вздохнув и пробормотав: «Еще один замерзший трупик в космосе».

Тим сделал все необходимые действия и напряженно замер, повиснув в крепких объятьях тяжелого скафандра. Сто вторая «Пассажирка» двигалась от Луны к Фобосу на фотонном приводе, по времени путешествие занимало два месяца, что было в пять раз дольше, если бы рухлядь была оборудована импульсными двигателями. Но многие пассажиры предпочитали с комфортом глушить спиртное в каютах и барных отсеках, чем каждые три часа две недели бегать по тревоге, занимая места в гелевых противоперегрузочных креслах. Да и на фотонной калоше дешевле было передвигаться.

А Тим себя чувствовал, как чернокожий матрос, четыреста лет назад выпавший за борт морского фрегата. Позабытый капитаном-дворянином и командой, получивший лишь спасательный круг от боцмана, бултыхавшийся в холодной соленой воде. Что-то ему подсказывало, что практически так и было – колесо истории дало оборот. Липкий ужас заполнил разум, системы скафандра распознали панику и Тим почувствовал укол успокоительного. Как всегда, рухлядь перестаралась с ньюмефедроном – стало веселее, даже слишком.

Взяв себя в руки, Тим прикинул, что у него было в активе – тяжелый скафандр с бесполезным «пауком» был рассчитан на двое суток работы в авральном режиме. Конечно, он был не новым, давно умоляющий о списании в утиль хлам сороковых годов производства. При экономии ресурсов, он мог протянуть в нем неделю, прежде чем кончится кислород и придется активировать последний аварийный протокол – переведение организма в анабиоз. Это было равносильно смерти, из анабиоза вытаскивали менее половины космических авантюристов, принявших подобное решение. А о том, что его могут просто вывести из анабиоза для помещения в биоблок, тупо продав на черном рынке, думать не хотелось. Надежда была на то, что его подберет другой транспорт, земные ВКС или военные Конклава Венеры. К последним не хотелось, пришлось бы принимать венерианское гражданство. Надежда на марсианский патруль или промышленников была еще меньше – Тим оторвался далеко от пространства Альянса, да и кометы с астероидами здесь летали на высоких скоростях, поэтому их разработка была нерентабельна. Да и не хотелось к промышленникам, эти суровые ребята как раз и могли под шумок сплавить его молодой организм как начинку биопроцессора. Хуже корпоратов, совсем отморозки, по слухам.

Космической радиации Тим не боялся, скафандр был надежно экранирован. Вот только в нем не рекомендовалось находиться в открытом космосе более трех суток. Тим четко осознавал, что через семьдесят часов ему придется всю оставшуюся жизнь жрать антирадиационные препараты на завтрак и ужин, и можно будет не беспокоиться о предохранении при сексе.

Не было у него семидесяти часов. Тим включил миниатюрный экранчик и вывел трехмерную карту близлежащего пространства вокруг него.

– Мудак ссаный! Кусок говна! – прорвались эмоции. Связь была выключена, а жаль – Тим с удовольствием бы проорал ругательства в ухо жирной рожи начальника «пассажирки». Через сорок часов беспомощно болтающийся в вакууме скафандр Тима накроет зона Хэйта и все его аварийные сигналы замолкнут на полторы недели. Самым краешком, но этого хватало. А запустит ли автоматика аварийные режимы после выхода из зоны Хэйта, было неизвестно. И не понять теперь было, почему начальник «пассажирки» решил начать движение так близко к Хэйту, а вдруг бы авария произошла? Теперь Тим понимал, почему за ним бы точно не вернулись – люди не могли остановить фотонку и попасть потом из-за него в карантин на несколько недель, а то и месяцев. Мудаки потеряли бы на этом деньги и время.

Теперь Тим был не то что бы обеспокоен – в бешенстве он был. Когда ему дали пинка под зад в пятьдесят девятом, выкинув из привычных условий старого образа воспитания в новый и определив в технари, Тиму пришлось довольно быстро взрослеть, несмотря на высокую акселерацию поколений. И вот, семь лет спустя, шестнадцатилетний оболтус-технарь болтался между Венерой и Марсом, жутко матерясь на английском и неправильном английском. Совсем забыв выключить экран и пространственный сканер в целях экономии энергии. Поэтому Тим и заметил помехи на экране. Темное пятно приближалось к нему сравнительно медленно, что Тима сильно удивило. Какой смысл подкрадываться тихо на инерции. Это скорее всего была боевая станция-невидимка класса «крейсер», ведь только их покрывали специальным антилокационным РЭБ-покрытием. Но почему за ним просто не выслали десантников на ракетных ранцах, Тим не понимал. Сделав расчеты, парень вычислил, что пятно-крейсер пройдет от него в ста двадцати метрах.

Тим не стал ждать, чутье подсказывало ему, что военные настоящие засранцы и подбирать его не собираются. Сжав зубы и сгруппировавшись в захватах, Тим включил «пердуна», скорректировав траекторию драгоценным сжатым воздухом из клапана слева. Ракетное сопло, расположенное там, где у пилота тяжелого скафандра была задница, выплеснуло язычок пламени сгоревшего гидразина и Тима с небольшой перегрузкой потащило к медленно плетущемуся в пространстве крейсеру.

Когда обшивка невидимого спасителя стала различимой невооруженным глазом, Тим задумался. Промышленность клепала невидимок для военных с гладким корпусом, для удобства установки броневых композитов и нанесения специального покрытия. Если Тим не поймает на обшивке какой-либо поручень, его просто отшвырнет от поверхности станции, как мячик, а второй раз улетать прочь от спасительной построенной людьми техники не хотелось.

Если бы он мог себя хлопнуть рукой по лбу,