окружающим, чтобы те оценили ее восприятие и действия. «Я все время сомневалась в своей оценке разных ситуаций, в своей реакции на них, – говорит она. – Я не могла довериться собственному ощущению реальности». И только когда она наконец смогла дать название поведению отца, она начала понимать происходящее и исцеляться от травмы. «Я постоянно ощущала, что со мной что-то не так, но проблема была в нем», – заключила она.

Склонность постоянно сомневаться в себе отличает людей, выросших с нарциссичными родителями, и жертв токсичных отношений с нарциссом. Для своей предыдущей книги я провела опрос 733 человек, выросших с нарциссичными родителями. Как я узнала из него, постоянный газлайтинг не только прививает жертве стойкое ощущение неуверенности в себе, но и подрывает чувство собственной значимости во взрослом возрасте. Выросшие дети нарциссов чувствуют себя «дефектными», потому что получают эти травмы в раннем и уязвимом возрасте. В результате они страдают от токсичного стыда и самоуничижения, саморазрушения, зависимостей, суицидальных мыслей и склонности выстраивать отношения с нарциссами во взрослом возрасте.

В дружбе также может встречаться нарциссическое насилие. Нарциссы часто выбирают в друзья тех, от кого они чувствуют наибольшую угрозу или кому завидуют. Я слышала много историй о том, что в дружбе, как и в любовных отношениях, нарциссы сначала льстят другому человеку и очаровывают его, завоевывая доверие, чтобы потом испортить ему жизнь и репутацию. Одна из жертв поделилась историей о неожиданном предательстве своей хорошей подруги, которая сначала казалась милой и дружелюбной, а затем открыто преследовала ее партнера, проявляя невиданные ранее садистские наклонности. По словам жертвы, «она гордилась своей способностью разрушать мои отношения, демонстрируя свое превосходство надо мной. Она специально вынесла эту драму на публику и пыталась унизить меня в глазах людей из нашего общего круга». Такое предательство в сочетании с просчитанной клеветой так ошеломило жертву, что впоследствии она страдала от гипертензии, потери аппетита и депрессии. По ее словам, «это позволило хорошо усвоить, насколько жестоким может быть человек».

Жертвы, попавшие в ловушку токсичных хищников, склонны винить себя и копаться в себе, когда сталкиваются с коварством и жестоким обращением. В конце концов, общество научило нас пренебрегать своими инстинктами и воспринимать свою чувствительность не как некую потенциальную возможность, а как проблему. Именно поэтому выступление против токсичного партнера и последующая самозащита могут казаться смертным приговором, особенно если манипулятор искусно маскируется. Как рассказала мне одна из жертв, Ребекка, ее бывший супруг был публичной персоной, который прятался под личиной добродетельного человека. «Я пострадала во многих отношениях, – рассказывает она. – Я не знала, кто я. Не могла сама сделать выбор. Я чувствовала беспомощность и безнадежность, ненавидела себя. Я дошла до того, что считала себя сумасшедшей». Я слышала от жертв бесконечное множество историй о нарциссах, которым удавалось убедить общество, что их насилие – в любой форме, будь то вербальное, физическое, сексуальное, финансовое или эмоциональное, – вовсе не существует.

Еще больше жертв токсичных отношений обесценивают система судопроизводства, законодательство, семья, друзья и иногда даже их собственные психотерапевты, которые не понимают, что происходящее – не обычная проблема взаимоотношений, а неравный баланс сил, разрушающий каждый аспект жизни и психическое здоровье жертвы. Эмоциональное и психологическое насилие подрывает самооценку и самоуважение и имеет долгосрочные разрушительные последствия.

Эта форма насилия становится еще более травмирующей из-за невозможности найти подтверждение своей страшной боли. Порой пострадавшие от манипуляторов прибегают к психотерапии, чтобы справиться с таким насилием, но, как правило, все заканчивается неверным диагнозом или рекомендациями подстроиться под мучителя – вместо того чтобы разорвать отношения. Людей, обратившихся за помощью, могут убедить, что они имеют дело с эмпатичным человеком, способным измениться. Некоторые даже ходили на семейную психотерапию, где нарциссичный партнер обманывал психотерапевта, играл роль жертвы и использовал сеансы как площадку для своих манипуляций.

Как видите, не все психотерапевты и ученые до конца понимают динамику скрытых манипуляций и психологического насилия, к которым прибегают такие хищники. Да и как им это понять? Настоящие нарциссы и психопаты оказываются у психотерапевта только под давлением обстоятельств, например по предписанию суда, а в обычной жизни многие из них скрываются за убедительными масками. Токсичные люди живут в отрицании и считают, что их эксплуататорские поступки правомочны и поощряемы. Суть их дезориентирующего поведения зачастую скрыта от посторонних глаз, поэтому, чтобы исцелиться, вам нужно подтверждение от других жертв и психотерапевтов, которые знают о подобных травмах и действительно понимают, в чем дело.

Так же, как эти жертвы – а возможно, и вы тоже, – я хорошо знаю, как действуют токсичные люди и каково это – быть сверхчувствительным человеком в современном мире. В детстве я подвергалась жестоким издевательствам со стороны сверстников и была свидетелем эмоционального насилия. Эти события стали направляющими моего жизненного пути, нацеленного на тщательную заботу о себе. Мои сверхчувствительность и эмпатия сделали меня уязвимой мишенью для токсичных людей. Полученные в детстве установки обусловили мое стремление к дружбе и отношениям с нарциссами, лишенными эмпатии. Как и многие жертвы нарциссов, я также была втянута в токсичную рабочую среду. Я училась приспосабливаться к таким ситуациям, справляться с ними и в конечном счете выходить из них, оставаясь верной себе. За счет этого мне удалось вырасти так, как в другой обстановке я бы не смогла.

Я знаю по личному опыту и из рассказов других жертв, что восстановиться после опустошающей связи с токсичными людьми можно только с помощью колоссальной внутренней работы. Мне было всего двадцать лет, когда я уже ежедневно практиковала медитацию, занималась всеми направлениями йоги и экспериментировала с потенциальными методами восстановления: когнитивно-поведенческой терапией, десенсибилизацией и переработкой движением глаз[2], техниками эмоционального освобождения и диалектической поведенческой терапией. Я прочитала сотни книг о самопомощи и окончила магистерские программы по психологии, психопатологии и социологии в Нью-Йоркском, Колумбийском и Гарвардском университетах. Для своих книг я исследовала природу травли и опросила тысячи жертв, подобных мне. Во время написания магистерской диссертации в Колумбийском университете я беседовала с жертвами травли, причем некоторые из них впоследствии стали объектами издевательств своих нарциссичных партнеров. В результате этого опыта я получила глубокое понимание и прочные знания о тактиках поведения токсичных личностей и о том, как справляться с ними в различных обстоятельствах.

Вероятно, вы обнаружили, что из-за взаимодействия с токсичными людьми приобрели навыки и знания, которыми раньше не обладали. Как и многие дети, которые выжили в зоне военных действий, во взрослом возрасте я смогла гораздо острее подмечать токсичность, чем большинство других людей. Я узнала, что у нее есть целый спектр различных форм. Некоторые проявляют токсичность непреднамеренно, другие делают это целенаправленно. Очень редким нарциссам удается изменить себя за счет упорной работы