Подыскивая предлог, чтобы не встречаться с ним взглядом, Холли поднялась с места и взяла со стола одну из брошюр.
– Я хочу рассказать о целях клиники «Фриден» и дать вам еще одну брошюру, чтобы вы смогли узнать, чем мы тут занимаемся, – не оборачиваясь, сказала она.
Холли перечислила все услуги, которые предоставляла клиентам их клиника, и добавила, что в их перечень входит массаж, йога и конечно же занятия горнолыжным спортом. Она перевела дух и, повернувшись к Джареку, обнаружила, что тот с интересом читает статью на первой странице газеты. Его невоспитанность потрясла ее.
– Вы не могли бы повторить что-нибудь из того, о чем я только что говорила? – слишком вежливо спросила Холли, не сумев скрыть раздражение в своем тоне.
Джарек бросил газету на стол, и на долю секунды Холли показалось, что в его взгляде отразилась мучительная боль, но потом он моргнул, и его взгляд снова стал непроницаемым.
– Все предельно понятно. Если я буду хорошим мальчиком, мне разрешат покататься на лыжах.
Кажется, ее ждали непростые шесть недель.
Холли тяжело вздохнула и, посмотрев в окно, увидела остановившуюся у крыльца машину.
– Мистер Дворска, приехал ваш личный водитель, Гюнтер. Он отвезет вас в шале «Солин», а вечером вас навестит профессор Хеппел. Чтобы вы не заскучали, было решено устроить для вас посещение нескольких светских мероприятий, включая прием в Зальцбурге, где вы сможете познакомиться с персоналом нашей клиники и другими пациентами. Также у вас будет возможность посетить концерт камерной музыки в известном Мраморном зале дворца Мирабель.
– Сомневаюсь, что выдержу столько веселья, – сухо ответил Джарек. – Надеюсь, там найдется, где выпить.
– Клиентов нашей клиники просят воздержаться от алкоголя на время курса лечения, – напомнила Холли. – Но не волнуйтесь, я буду всячески поддерживать вас на пути к трезвому образу жизни.
Джарек поднялся с дивана и окинул ее взглядом с ног до головы, задержавшись чуть дольше положенного на ее груди.
– Судя по вашему внешнему виду, как у какой-то училки, мне следовало догадаться, что вы фанатка камерной музыки. Могу поспорить, что ваше представление увлекательного вечера сводится к тому, чтобы пораньше лечь спать, выпив чашку молока, – насмешливо бросил он, и Холли захотелось залепить ему пощечину.
Со всей силы.
– Я не собираюсь обсуждать с вами, что я делаю перед сном, – отрезала она, уязвленная таким нелестным замечанием Джарека.
Он испытывал пределы ее профессионализма, и она никогда еще не встречала настолько невыносимого человека. Холли смотрела, как дрогнули в улыбке уголки его губ, словно на большее у него не хватало ни сил, ни желания.
– Тогда, может, поговорим о моих привычках? Могу поспорить, что они куда более интересные и… активные, чем ваши.
– Я в курсе. Читателей желтой прессы постоянно потчуют интимными деталями ваших любовных похождений.
– То, что пишут обо мне в газетах, правда лишь наполовину. Остальная половина – буйное воображение журналистов. Но у меня нет любовных похождений, – снова помрачнел Джарек. – В моих сексуальных приключениях нет места для любви. И пока вы будете помнить об этом, мы сможем поладить друг с другом.
– А почему я должна помнить об этом? Мне не интересна ваша личная жизнь, разве только как вашему психотерапевту.
– Ангел мой, конечно же я вам небезразличен. Эти большие карие глаза становятся как растаявший шоколад каждый раз, когда вы смотрите на меня. Или вы думаете, я не заметил страстные взгляды, которые вы бросаете на меня, когда думаете, что мое внимание занято чем-то другим?
Холли поняла, что контроль над ситуацией выскальзывает из ее рук, потому что у нее кружилась голова, когда она слышала хриплый, чувственный голос Джарека. Она не могла понять, почему этот заносчивый и повернутый на сексе плейбой имел над ней такую власть.
– Боюсь, вы ошибаетесь, – собравшись с силами, возразила Холли. – Меня волнует только одно – как можно лучше делать свою работу, и я заинтересована в вас только с медицинской точки зрения. Джарек, я хочу узнать, как вы устроены. Вы назвали себя пленником, – мягко заметила она, – но, может быть, тюремная решетка находится у вас в голове.
Джарек откинулся на спинку сиденья лимузина и подумывал над тем, чтобы попросить водителя вернуться обратно в клинику, где он мог бы вскочить на свой мотоцикл и убраться ко всем чертям из этого проклятого места. Но он пообещал зятю, что ради Элин проведет шесть недель в обществе психотерапевта. А поскольку сестра была единственным человеком, которого он любил, его ждало несколько самых скучных недель в жизни.
Хотя общество восхитительной мисс Мейтленд могло скрасить его пребывание в австрийском шале «Солин».
Эта женщина превзошла все его ожидания, ведь, вместо почтенной матроны в твидовом костюме, он встретил потрясающую брюнетку с шикарной фигурой, которую не могла спрятать даже ее скучная одежда. Джарек сглотнул, вспомнив, как блузка Холли тесно облегала ее грудь, натягиваясь возле пуговиц и чуть приоткрывая кремовую кожу.
Если честно, он онемел, увидев ее, чего с ним никогда раньше не случалось. Джарек всегда знал, что сказать, особенно женщинам. Вот почему он не мог понять, с чего вдруг выпалил ей, что она красивая. В тот момент он напоминал подростка на первом свидании. Обычно Джарек держал себя в руках, и чем более безразлично он вел себя по отношению к женщинам, тем больший интерес вызывал с их стороны.
Он вспомнил большие, как у серны, глаза доктора Мейтленд и безмятежно прекрасное лицо. Джарек прозвал ее «ангелом», но в ее чувственных губах не было ничего ангельского, и ему очень хотелось прикоснуться к ним своими губами.
В другой раз – может быть, даже месяц назад – он воспринимал бы Холли как приятное развлечение и наверняка бы воспользовался тем, что ее тянуло к нему, несмотря на ее безуспешные попытки спрятать свои чувства.
Но письмо, которое Джарек получил три недели назад, поставило под сомнение все, что, как ему казалось, он знал о самом себе. Более того, оно заставило задуматься над тем… кто же такой Джарек Дворска?
Глава 2
Джарек смотрел в окно и любовался потрясающим видом заснеженных Альп.
Горный пейзаж приводил его в восторг, но в нем было что-то необъяснимо знакомое, что озадачивало его. С тех пор как приемные родители впервые взяли Джарека на горнолыжный курорт в Шамони, он чувствовал себя в горах как дома. Он не мог понять, откуда возникло это чувство, ведь первые девять лет своей жизни он провел в столице Боснии Сараево. У Джарека не осталось воспоминаний о