Дагестан — сердце Кавказа, и этой горной стране, простирающейся от вершин Кавказского хребта до Каспийского моря, история отвела особую роль. Что бы ни происходило между двумя морями, пока высокогорный Дагестан оставался свободным, не был покорен и Кавказ.

Как гласят летописи, «дагестанская страна, населенная многими народами, была источником учения и ученых, родником, откуда выходили храбрецы и добродетели».

Аварский аул Гимры Койсубулинского общества Дагестана славился богатыми садами. Природа подарила гимринцам чудесный уголок земли, укрытый высокими хребтами от холодных ветров. Даже само название аула происходило от аварского слова «тени» — «груша». Они здесь необыкновенно сочные и душистые.

Однажды ночью гимринцев разбудили громкие выстрелы. Вооружаясь на ходу, горцы выбегали из домов, полагая, что на село напал враг. Но оказалось, что это пьяный от счастья кузнец Денгав Магомед палил в небо с плоской крыши своей сакли. Рождение сына — большое событие для горца.

Случилось это 26 июня 1797 года. По хиджре — мусульманскому летосчислению — это был 1-й день месяца мухаррама и Нового 1212 года.

На мавлид — благодарственную молитву собралась вся аульская община джамаат. Дед Шамиля по обычаю шепнул в правое ухо младенцу особую молитву азан, а в другое его имя — Али.

Но счастье Денгава и его жены Баху-Меседу было недолгим. Ребенок оказался слабым и болезненным. Сверх того он заразился оспой, от которой тогда умирали даже взрослые. Родители младенца потеряли всякую надежду. Но когда мулла уже готовился читать отходную молитву, над аулом появился белый орел. Люди знали о нем из древних преданий, но никогда не видели. Орел долго кружил над Гимрами, затем камнем упал вниз и вновь взмыл в небо, унося в когтях змею, сползшую с грушевого дерева у сакли Денгава.

Аксакалы расценили это как доброе предзнаменование и посоветовали дать ребенку новое имя. По горским поверьям лишь это радикальное средство могло сбить с толку шайтанов, когда те явятся за душой Али.

Родители так старались спасти сына, что имя ему выбрали редкое, о котором здесь никто и не слышал, — Шамиль. Ко всеобщему изумлению средство оказалось столь действенным, что мальчик стал быстро поправляться и скоро обогнал в развитии своих сверстников.

Позже Шамиль разыскал в книгах историю Пророка Самуила и остался доволен, что его собственное имя более всего походило на имя столь замечательного человека. И судьба судьи народа израильского удивительным образом переплелась с жизнью Шамиля.

Так же как Самуил, которого бесплодная до того Анна «испросила у Бога», обещав посвятить мальчика служению Господу, Шамиль обрел второе рождение и посвятил себя служению Всевышнему.

«Отрок же Самуил более и более приходил в возраст и в благоволение у Господа и у людей», — сказано в Библии (I Цар. II, 26). И народ уповал на Самуила как на очистителя веры и залог спасения народа. Именно так воспринимали миссию Шамиля и свидетели его деяний. Шамиль принял на себя тяжкое бремя очищения веры, изгнания нечестивцев и приуготовления народа своего к искреннему служению Всевышнему. Причины обрушившихся на горцев бедствий Шамиль видел во вражде и смутах, раздиравших Дагестан. И Шамиль, как и Пророк Самуил, привнес в этот хаос закон и единение, судил народ свой и с Божьей помощью побеждал сильных противников. Как и Самуилу, ему не удалось окончательно вытравить язычество и направить народ по стезям праведным. Но главное он все же совершил — объединил племена Дагестана в единый народ и тем изменил историю Кавказа.

Теперь имя Шамиль — одно из самых любимых у горцев.

В горах много свободы, но мало земли. Поэтому обыденная жизнь здесь соткана из бесконечной борьбы за существование.

Реки прорезают в гранитных горах бездонные каньоны, орлы охотятся за змеями, цветы пробиваются из-под снега, а дороги такие узкие, что двоим не разойтись. Здесь, чтобы построить дом, надо разрушить скалу. Небо так низко над горами, что звезды кажутся россыпью крупных алмазов, а огненные росчерки метеоритов зовут поискать посланца небес за соседней горой. Ослепительные молнии и сокрушительный град, горные обвалы и снежные лавины…

Энергия и фатализм, страсть и упорство составляют основу природного характера горца. Даже одежда горцев схожа с их миром — бурки лесов и белизна папах, как на снежных вершинах Кавказа.

Дух вооруженной демократии, издревле вошедший в кровь и плоть горцев, не допускает и тени зависимости.

В горах все обнажено, как в античной драме. Здесь аулы — амфитеатры, где каждый открыт перед людьми, небом и Всевышним. Здесь скажешь слово — и эхом отзовется вечность. И потому доброе слово здесь дороже золота, а злое опаснее пули.

М. Лермонтов писал о Кавказе.

Там за добро — добро, и кровь — за кровь,

И ненависть безмерна, как любовь

Горцев считают прирожденными воинами, но сами они не менее воинских доблестей ценят знания, ум и красоту.

В Дагестане издревле неграмотность считалась позором, а книга — высшей ценностью. Образование было общедоступным, а по количеству школ относительно населения горцы превосходили самые просвещенные державы.

Богатые библиотеки украшали скромные сакли горцев, а дагестанские ученые высоко ценились во всем мусульманском мире.

Горцы изучали не только богословие или теологию, но и философию, алгебру, геометрию, логику, стихосложение, составляли медицинские атласы, энциклопедии растений и минералов.

И теперь еще в горах можно увидеть древнейшие на планете наскальные солнечные календари и небесные карты.

Бережно сохранялись традиции гостеприимства и куначества, почитания старших и уважения к женщине, независимости и патриотизма.

Пришелец находил кров и защиту в любом доме.

Женщина могла остановить самую горячую схватку, всего лишь бросив между противниками свой платок. «Хорошо живет тот, у кого жена хорошая, — говорят в горах, — а у кого плохая — плохо».

Денгав, чуть было не лишившийся единственного сына, старался оберегать Шамиля от тяжелой работы. Обычные обязанности горских мальчишек он переложил на дочь и позволял Шамилю лишь раздувать мехи в кузнице или погонять ослов, когда в садах собирали урожай.

Из винограда Денгав, как и многие гимринцы, делал вино. Когда Шамиль подрос и достаточно окреп, Денгав поручил ему давить виноград в деревянных чанах, но Шамиль упорно отказывался, соглашаясь делать любую другую работу, даже самую трудную. Виноделие было весьма прибыльным занятием, так как неподалеку, в Темир-Хан-Шуре, стоял царский гарнизон и хмельные напитки пользовались большим спросом. Со