Спустя секунду…
Выгнув спину, Кэссиди выдохнула стон, который почти заставил его бросить её на диван и разорвать одежду в клочья. Как она держится? Когда она впервые вошла в эту комнату, он учуял её страх, её возбуждение. Оно сочилась из её пор с момента, когда она положила на него глаз. Страх пришёл и ушёл, когда они начали говорить, а возбуждение стало ещё больше. Женщина в его объятиях хотела его. Она не должна быть в состоянии бороться с этим.
Йорк хотел её обратно. Необходимость облегчить её состояние была почти подавляющей. Он хотел гораздо больше, чем простое прикосновение. Вещи, которые не были возможны. Он хотел, чтобы она кончила. Слышать её крики удовольствия. Почему она так упряма? Он сделал сильный глоток, и её дыхание участилось. Он слышал, как её сердце пропустило несколько ударов, прежде чем снова забилось.
Давай…
Скажи это!
Ещё один сильный глоток. Йорк почувствовал, как её маленькие зубы погрузились в его плоть, и он зарычал. Нужда вперемешку с разочарованием прокатилась по нему. Её зубки достаточно остры, чтобы почувствовать их, но недостаточно сильны, чтобы прокусить кожу. Желание и тоска овладели им, как никогда раньше.
Это произошло так быстро. Одну минуту они были вместе, а затем он был отстранён от неё.
Бля!
Йорк зарычал в отчаянии, когда увидел выражение страха на её лице. Она была бледна. Один из охранников, он не мог вспомнить имя ублюдка, обхватил её за небольшие плечи.
— Моя, — прорычал Йорк. Его голос был настолько наполнен гневом, что слово было почти неузнаваемым.
Кэссиди вскрикнула в ужасе. Она боялась его. Двое других охранников держали его за руки. Адреналин тёк по его венам. Его взгляд сузился до неё одной. Йорк должен был добраться до женщины. Ему хотелось показать ей, что он не причинит ей никакого вреда, что она в безопасности.
Он вырвал свою правую руку, затем толкнул охранника в сторону. Раздался звук — что-то хрустнуло. Более чем вероятно, что челюсть самца. Затем он ударил мужчину с левой стороны, тот отшатнулся. К сожалению, он мог видеть краем глаза, что охранник не пострадал достаточно сильно, чтобы остаться неподвижным.
Ему был отвратителен тот факт, что надо оторвать взгляд от женщины, но сделал это достаточно долго для того, чтобы ударить охранника в горло. Раздался тошнотворный хруст, и глаза мужчины практически вылезли из орбит. Охранник не умрёт, но не придёт в себя так скоро, как Йорку нужно.
Тупой уёбок, что коснулся женщины, толкнул её за свою спину.
— Не делай этого, Йорк.
— Отвали, — прорычал он.
— Йорк, ты собираешься обидеть женщину.
Он никак не может навредить даже самому короткому волосу на её голове, и он собирался показать это мужчине, который стоял на его пути. Он сделал шаг к ним, чтобы избавиться от раздражающего соперника, когда дротик пронзил его тело, а мышцы захватили судороги. Он упал на колени.
— Это, чтобы остановить его, — сказал голос. — И я сделаю это снова.
— Подожди. — Это был голос, который он сразу узнал, но не смог сдвинуться с места.
Его глаза остались прикованы к человеческой женщине, которая смотрела на него из-за охранника.
Её глаза были большими, такие чертовски красивые. Громко крякнув, Йорк начал подниматься обратно на ноги.
— Сделай это снова.
Его лоб наморщился, когда мужчина пытался заговорить, но другой дротик воткнулся в него. Он стиснул зубы так крепко, что почувствовал вкус крови. Его мышцы напряглись, адски горя. Его пальцы загибались, пока не напомнили когти. Это пиздец, как больно. Он чувствовал, как теряет сознание, но боролся с этим. Ему нужно поговорить с женщиной. Нужно сказать ей…
* * *
— Это первый ёбаный день, — сказал голос. — Первый день и я уже получил дерьмо такого масштаба.
Брант. Что Брант делал в его комнате?
Йорк пытался проснуться. Его тело было тяжёлым. Мышцы болели.
— Ничего не произошло. Нам удалось сдержать его. — Тот же голос, который он не мог узнать раньше. Его воспоминания ворвались обратно. Человеческая женщина, Кэссиди, ему нужно увидеть её. Необходимо объяснить. Она была просто в ужасе от него.
Он пытался двигаться, но не мог открыть глаза, чтобы спасти свою грёбаную жизнь. Бля! Он попытался снова…и снова…пока, наконец, он почувствовал, как его палец дернулся. Какого хрена они сделали с ним? Его тело было недееспособным.
— К чёрту это. — Голос Бранта звучал зло. — У меня двое охранников внизу и человеческая женщина в ужасе. Мне пришлось заплатить ей за сегодня, хотя только один мужчина пил из неё. Ей не положен перерыв. Мы уже потеряли сегодня одну женщину, что будет означать отсрочку начала программы размножения и поиск замены. Необходимо ещё минимум три самки.
Он это сделал. Йорк распахнул глаза и качнул ногами. Мысль, что другой мужчина пьёт из маленькой человеческой женщины, заставила ощутить то, что действительно не стоило. Это заставило его хотеть ударить что-нибудь. Ему захотелось ударить других самцов… неоднократно.
Что, блядь, с ним было не так?
Это была похоть. Не кровь, блядь, похоть. Просто нормальный вид различной похоти. Человеческая женщина уверена в его кровожадности. Ему нужно объяснить, что произошло раньше. Он ненавидел видеть ужас в её глазах. Она искренне верит, что он пытался причинить ей боль, хотя это чушь собачья.
Как только она узнает правду, он сможет уйти и наладить свою жизнь. А именно, он будет встречаться с женщинами, выбранные для программы размножения. Он будет таким, каким был раньше, когда не было на хрен никаких мыслей о темноволосой красотке. Он хотел найти совместимую женщину в рамках программы, и у него будет семья, о которой он всегда мечтал.
Все просто.
— О, посмотри. — Брант хмыкнул. — Кто-то решил почтить нас своим присутствием.
— Где она? — Йорк никогда не был из тех, кто любил светские беседы, и сейчас не то время, чтобы начинать.
— Человеческая женщина, которую ты чуть не убил? — Брант поднял брови. — Где-то в безопасности и, блядь, далеко от тебя.
— У меня нет кровожадности. — Он усердно старался не зарычать. Брант был его королём и внушал уважение. — Я бы не убил её.
Брант рассмеялся.
— Как ебать у тебя нет кровожадности. Я смотрел кадры, ты не мог перестать пить из её шеи. Со временем ты возбуждался всё больше и больше. Это был проклятый знак. Тебя пришлось оттаскивать от неё и сделать так, чтобы ты не мог вернуться к ней. Разве это было моим дерьмом? — Его лицо было непроницаемо, зато глаза были черны, как ночь.
— У меня нет кровожадности. — На этот раз он зарычал.
— Зато есть здоровая доза отрицания, — вмешался Гидеон.
— Ты, блядь, хотел меня