— Давай убираться отсюда, — я похлопываю по плечу Джонатана, чтобы заставить его шевелиться.
— Грёбаный чмошник, — бормочет Джонатан, когда мы начинаем уходить.
Видимо, парень не понимает, когда следует не лезть на рожон. Может, он один из тех, кому просто нужно оставить за собой последнее слово.
— Эй, джи-ай джо8, — кричит мудак, — ты, долбаный трус! Ползи обратно в ту дыру, из которой вылез!
Я останавливаюсь и медленно поворачиваюсь. Чувствую жар на шее, как будто солнце в пустыне только-только достигло своего пика. Я ощущаю во рту песок и чувствую жгучую боль от ботинок на своих рёбрах.
— Что ты сказал? — произношу я с расстановкой.
— Я сказал, — повторяет парень свои слова, расправляя плечи и придвигаясь ко мне ближе, — что ты грёбаный трус.
Действую не раздумывая. Сжимаю руку в кулак и с размаху наношу боковой удар. Он ожидает атаку и не падает. Ему удаётся ударить меня в лицо, прежде чем я подскакиваю к нему и резко бью лбом по его переносице.
Вот этого он не предвидел.
Он летит на пол, а я запрыгиваю на него сверху. Удар левой, правой, левой, правой. Я бью его в лицо, пока он пытается пнуть меня в бок и столкнуть с себя. Его вес больше, чем мой, и он в конечном итоге меня скидывает. Когда он встаёт, я получаю по губе и чувствую вкус крови. Я быстро восстанавливаю равновесие и снова наношу боковой удар в живот, а потом ещё один.
Слышу, как Джонатан позади меня смеётся и подбадривает.
Один из друзей парня хватает его за руку и тянет назад. Кровь с разбитого носа и губы капает на рубашку. Руки дрожат, глаза широко открыты. Я размышляю, продолжать ли бой, но решаю, что ему достаточно урока за одну ночь.
Чувствую себя совершенно спокойным.
— В следующий раз веди себя прилично, — говорю я ему.
Краем глаза вижу вышибал, направляющихся в нашу сторону, и полагаю, что пришло время выскользнуть через заднюю дверь. Джонатан всё продолжает смеяться, пока мы быстро уходим.
— Ну, ты даёшь, — говорит он, когда мы уже на тротуаре. Он вытаскивает сигарету из пачки в кармане рубашки и закуривает. — Мне нравится тусоваться с тобой, брат.
— Всегда ты любишь приколоться, — протягиваю я руку и выхватываю для себя одну сигарету.
Джонатан подносит зажигалку, потом мы направляемся к перекрёстку и ждём, когда зажжётся зелёный.
— Знаешь, тебе это было нужно, — говорит Джонатан.
— Считаешь? — стираю я кровь с нижней губы. Её не так много, и я едва чувствую боль.
— Да.
Я задумываюсь об этом на секунду. И понимаю, что чувствую себя гораздо менее напряженным, чем до того, как вошёл в «Свитуотер». Проигрываю случившееся в голове.
— Знаешь, это на самом деле смешно, когда лейтенанта морской пехоты с десятком медалей называет трусом «небиши» отморозок в спортбаре.
— Небиши — жалкий? — Джонатан выгибает бровь. — Разве это не идиш?
Я пожимаю плечами.
— Я использую это слово, потому что «трусливый ссущийся салага» больше неприемлемо, — ухмыляюсь ему в ответ. — Стандарты должны соблюдаться.
Джонатан смеётся, и мы оба направляемся вниз по Лейк-стрит. Может быть, он и прав. Драка в баре была именно тем, что мне нужно. Я чувствую лёгкое головокружение от эйфории.
Впереди, откинувшись на одну из тех оград, которые устанавливают, чтобы народ не мог попасть на строительные площадки, сидит бездомный. Я заметил его ещё на заправке несколько недель назад. Он всё в том же пальто и потрёпанных перчатках. Пальто не застегнуто, чтобы защитить от холода, и часть груди обнажена. На левой стороне его груди возле плеча я вижу татуировку, изображающую американский флаг и то, что может быть крыльями орла вокруг него. Я не могу видеть всю тату целиком, но в рисунке присутствует немного зеленого и желтого цвета. Взглянув на его лицо поближе, я подмечаю, что он подходящего возраста, чтобы побывать во Вьетнаме.
— Привет, мужик! — говорю я, протягивая ему руку и слегка встряхивая при пожатии.
Он смотрит на меня остекленевшими глазами и моргает.
— Я никому не мешаю! — восклицает он. — Ты не можешь меня арестовать!
— Я похож на копа? — спрашиваю я и указываю на мою разбитую губу. — Давай, пойдём согреем тебя.
— Какого хрена ты делаешь, Арден?
Я игнорирую Джонатана и тяну ветерана, поднимая его на ноги. У него целая коллекция полиэтиленовых пакетов, заполненных Бог знает чем, и он подхватывает их все на руки, прежде чем неохотно идёт вместе со мной. В соседнем квартале есть гостиница, и я подвожу его к входной двери.
— Он не может сюда войти, — говорит мне ночной швейцар.
— Может, если у него здесь есть комната, — настаиваю я.
— Ну, у него её нет.
— Через минуту будет, — я смотрю в упор на парня в дурацкой красной униформе, пока он не отводит взгляд. — Идём.
— Ты с ума сошёл, — говорит Джонатан, когда я хватаю за руку бомжа и веду его к стойке регистрации. Джонатан за мной не следует.
— Мне нужен приличный номер, — говорю я женщине за стойкой.
Покопавшись с минуту в компьютере, она называет мне цену. Я прошу её добавить в счёт ужин со стейком в номер и шведский стол на завтрак, а затем кладу на стойку несколько сотенных. Веду бомжа на четвёртый этаж, и он оглядывает комнату широко раскрытыми глазами, когда я вручаю ему ключ.
— Согревайся, — говорю я ему. — Скоро принесут ужин, а завтра будет шведский стол на завтрак. Всё необходимое, чтобы переночевать, у тебя есть.
Он смотрит на меня долгим взглядом. Я вижу нашу связь в его глазах задолго до того, как он снимет пальто и открывает полностью татуировку, где под орлом и флагом расположен рисунок с эмблемой POW/MIA9. Прежде чем он решает что-нибудь сказать, я разворачиваюсь и ухожу. Джонатан всё ещё стоит снаружи, курит сигарету, обзывая швейцара мудаком. Возможно, он сожалеет о том, что не поучаствовал в драке в баре.
— Что это за херня была? — спрашивает Джонатан, когда я снова оказываюсь на улице. — С каких пор ты стал добрым самаритянином?
Я могу лишь пожать плечами.
— Ты знал этого парня? — интересуется он.
— Нет, он просто выглядел замёрзшим, — мне больше нечего сказать. Некоторые вещи просто невозможно объяснить.
— Ты ебанутый псих, — Джонатан бросает сигарету в сточную канаву. — Ты ведь знаешь это, правда?
— Ага.
У меня было хорошее настроение.
— Бомжу, остановившись в такой комнате, скорее удастся перепихнуться, чем мне, — говорит Джонатан.
— Он заслуживает этого больше, чем ты.
— Да уж, ему, очевидно, пришлось очень сильно попотеть, чтобы заслужить сегодняшние перемены.
— Отъебись, — на самом деле я не злюсь на Джонатана. Если бы он увидел татуировку чувака, он бы не нёс о нём всякое дерьмо. В любом случае, он всё равно игнорирует мой комментарий.
— Мне, возможно, придётся пойти по твоему маршруту и снять себе какую-нибудь киску.
— Это действительно всё делает проще, — в