Джонатан заезжает в местечко, хорошо известное в округе тем, что там много крутых машин. Это одно из предприятий Ринальдо, хоть и маленькое, и многие из его людей приобретают машины именно здесь. Прямо у входа представлена коллекция спортивных автомобилей и люксовых седанов. Большинство из них довольно новые, и их ВИН2 нельзя отследить. Документов вполне достаточно, чтобы регистрация автомобиля, если вас остановят, выглядела законно, и все расчёты ведутся наличными.
— Мне вообще не нужна другая машина. — Я выхожу из пикапа Джонатана и чуть не падаю на землю. Снег был расчищен и откинут на обочину, но местами осталось немного льда.
— От этого куска дерьма, что ты раздобыл, нужно избавиться, — говорит Джонатан. — Даже не понимаю, почему ты позволяешь, чтобы тебя в нём видели.
— Я стараюсь, чтобы меня вообще не замечали.
— Ну, это дерьмо работает, только когда ты на крыше.
Мы прогуливаемся по площадке, но на самом деле мне ничего не бросается в глаза. Джонатан продолжает болтать о машинах, не созданных в Америке, но я слушаю его невнимательно. Я подхожу к чёрному «бумеру», стоящему около боковой стены здания, но как только я к нему приближаюсь, мой взгляд привлекает стоянка позади офиса.
На заднем дворе выстроились в ряд старые мощные машины. Большинство из них довольно побиты, но одна, похоже, в хорошем состоянии. Совершенно забыв о «бумере», я обхожу офис и направляюсь к автомобилю, который привлёк моё внимание.
Это «камаро Z28» 1969 года выпуска. Верхний слой краски — матовый чёрный с серыми гоночными полосами по центру, тонированные окна. С широкими шинами и литыми серыми дисками. Как и многие мальчишки, я мечтал о таких машинах, когда был ребёнком.
— Я думал, тебе нравится немецкая техника, — говорит, подойдя ко мне, Джонатан.
— Мне нравится эта.
Джонатан обходит машину и смеётся.
— Она определённо для тебя! — он широко улыбается, указывая на задний бампер. На нём небольшая наклейка, на которой написано «Заботливая мамаша».
Я сжимаю руки в кулаки.
— Какой ублюдок нацепил этот блядский стикер на такую красавицу?
— Она уже попала сюда такой, — отвечает мне голос из-за спины.
Я оборачиваюсь и вижу низенького толстяка в засаленном комбинезоне и бейсболке, слишком низко натянутой на глаза.
— Кто бы это ни сделал, его нужно расстрелять, — я на самом деле в бешенстве. Наклеивание всякого рода стикеров на бампер такого автомобиля, как этот, является основанием для расчленения.
— Убрать это не составит большого труда, — говорит толстяк, пожимая плечами. — Если захочешь, то всегда можешь купить новый бампер — нужно будет только отшлифовать и перекрасить в соответствующий цвет.
Его безразличие просто бесит. По всему видно, что он не фанат автомобилей, — его даже не волнует, что кто-то вытворил такое с классической тачкой? Как долго она стояла здесь с этой штукой на бампере?
— Я её беру, — я складываю руки на груди и смотрю на мужика.
— Она ещё не выставлена на продажу.
— Ну, так приводи долбаные бумаги в порядок, — говорю я ему, — потому что я забираю машину домой сегодня.
Я отказываюсь покидать площадку даже для того, чтобы достать необходимую сумму наличных, которую он хочет за машину. Джонатан жалуется и ноет, но, в конце концов, соглашается поехать и привезти для меня деньги, пока чувак готовит левые документы. Я расплачусь с Джонатаном позже. В полдень я уезжаю со стоянки на своей новой детке.
У меня такое ощущение, что я буду наслаждаться своей спонтанной покупкой.
Глава 3
Родственные связи
Я влюбился.
В «камаро».
На самом деле, я не очень-то большой любитель машин. И всегда считал автомобили средством передвижения из одного места в другое и ничем не больше. Признаю, что в юности был очарован старыми мощными авто, и они, по-видимому, так никогда и не потеряли для меня своей привлекательности.
В действительности, мою новую малышку можно описать только единственной избитой фразой — когда я давлю на газ, двигатель ревёт. Он, блядь, ревёт, как лев, который только что заметил, что его клетка открыта, а прямо за дверью — львицы в период течки. Я до усрачки напугал парочку пешеходов, и мне, правда, всё по барабану.
Я жму на газ и еду на север по трассе 94, направляясь в пригород Уилметт. Дом Ринальдо находится на самом севере района и является воплощением экстравагантности. Участок граничит с полем для гольфа, являющимся частью эксклюзивного клуба, членом которого, если бы я решил попытаться, мне, вероятно, не позволили бы стать, потому что у меня нет подходящей родословной.
Я снижаю скорость, паркуюсь на круговой подъездной дороге и направляюсь к входной двери. На крыльце жму на звонок, и из него раздаётся замысловатая мелодия.
— Эван! Давно тебя не видела!
— Здравствуй, Леле, — говорю я с улыбкой. Она заключает меня в кольцо своих рук и крепко обнимает.
Леле когда-то работала танцовщицей в одном из клубов Ринальдо, и пока была там, вскружила довольно много голов. Как только Ринальдо заметил её, он точно понял, чего хочет. Она, как принято говорить, из Старого Света, свободно владеет итальянским и готовит соус маринара так, как будто обучалась этому с младенчества.
Я чувствую его запах, как только захожу в дом.
— Надеюсь, ты голоден, — говорит она, провожая меня на кухню.
— Даже если бы я только что умял обед из девяти блюд, — заявляю я, — то всё равно был бы голоден для того, что ты готовишь.
— Льстец! — усмехается она.
— Просто говорю правду, мэм.
У Леле уже совсем не то тело танцовщицы, что когда-то, но всё равно она очень красива. Длинные чёрные волосы и ярко-голубые глаза создают впечатление, что она может видеть прямо сквозь тебя. Я был бы лжецом, если бы сказал, что никогда не пялился её задницу, хотя меня ни разу на этом не поймали.
— Я тебе не мэм, — грозит она мне пальцем, направляясь к плите, чтобы помешать соус. — Я не такая уж и старая!
Это, безусловно, правда. Ринальдо примерно на пятнадцать лет старше Леле.
— Налдо тоже собирается приехать домой? — спрашивает Леле.
— Он очень сильно занят, — сообщаю я ей. — Честно говоря, не знаю, получится у него или нет
Это ложь. Я знаю, что он не приедет.
Мы садимся ужинать. К тому времени, как всё заканчивается, я съедаю четыре кусочка чесночного хлеба вместе с её вкуснейшей пастой, и уже готов лопнуть. Но это не останавливает меня от того, чтобы наброситься на домашние канноли.
— Я не могу выразить словами, как сильно я скучал по этому, — говорю я ей.
— О, мой дорогой! — прыскает Леле. — Я скучала по твоей компании!
— И кто теперь льстит? — смеюсь я.
— Ну, ты должно быть, и сам питаешься домашней пищей, — говорит она. — Как поживает твоя красавица?
Меня не часто