— Нам нужна твоя помощь, Кратус.

Проходя мимо него, Кратус толкнул его плечом, заставив Фобоса сморщиться от боли и потереть руку. Он снова подошел к «Интрепиду»:

— Кратус мертв.

— Ты единственный, кто…

Кратус зарычал на него:

— Вы для меня умерли. Все вы. А теперь проваливай.

Дельфина мысленно обратилась к Фобосу:

— Может, мне войти?

— Нет. Не думаю, что это поможет. — Фобос повернулся к Кратусу. — В твоих руках судьба всего мира. Разве тебя это не волнует?

Дикий взгляд Кратуса, которым тот ответил ему, сказал, что нет. Ну, и что он может проваливать в Тартар и гнить там.

Дельфина вздохнула. Что же теперь делать? Им нужен этот бог. Тот, кто мог бы почерпнуть силы из первоначального Источника и сразиться с самым злобным из существ. Без Кратуса у них нет шансов на победу над Нуаром и его армией скотосов.

К Кратусу приблизился пожилой мужчина:

— Послушай, ты откуда родом?

Кратус проигнорировал его и в тишине вернулся к работе.

Фобос подошел и встал рядом.

— Зевс готов простить тебе то, что ты сделал. Он предлагает тебе вернуть твою божественность. Мы отчаянно нуждаемся в тебе.

Фобос разочарованно вздохнул, поскольку Кратус продолжал молчать.

— Слушай, я понимаю, почему ты так рассвирепел. Но на кону жизнь моего брата. Если ты мне не поможешь, Нуар уничтожит его.

Кратус даже не вздрогнул, продолжая работать.

На лице Фобоса задергался мускул.

— Прекрасно. Когда миру настанет конец, и каждый здесь будет мертв, вспомни, что ты был единственным, кто мог остановить это.

Кратус продолжал игнорировать его. Фобос развернулся и пошел назад к ней.

Дельфина ждала, что Кратус передумает и остановит Фобоса. Но тот, казалось, подразумевал именно то, что сказал ранее. Его это не волновало.

Даже она, чьи эмоции были весьма сдержанны, имела больше чувств, чем выказывал этот мужчина.

— В общем, нам конец, — зловеще предрек Фобос, присоединяясь к ней. — Возможно, нам следует примкнуть к другой команде, прежде чем из нас сделают солянку.

Дельфина снова бросила безнадежный взгляд на мужчину в гараже.

— Может быть, мне стоит попытаться.

Фобос покачал головой.

— До него не достучаться. Он не поможет.

— Я могу попробовать войти с ним в контакт в его сне сегодня ночью. Там он не сможет убежать от меня.

Он не сказал ей «нет», но его взгляд повторил, что, по его мнению, она впустую потратит свое время.

— Хочешь, чтобы тебя кто-нибудь подстраховал?

— Думаю, в одиночку я достигну большего результата.

Фобос фыркнул.

— Удачи. Если понадоблюсь, я — наготове.

Дельфина оглянулась на Кратуса. Он работал, но в его единственном глазу она увидела муку. Та мука была такой глубокой и пронзительной, что заставила ее сердце сжаться…

Как странно иметь подобные чувства. Но они ничего не значили. Она должна выполнить свою миссию.

Увидимся сегодня ночью. И она определенно не собиралась потерпеть неудачу.

Джерико прервал работу, увидев, что смазочное масло покрыло татуировку на его руке. Этот рисунок он сделал, чтобы спрятать слова осуждения, которые выжгла на коже по приказу Зевса его собственная мать. Его снова пронзили старые воспоминания, когда он припомнил то, как Олимпийцы набросились на него. И все потому, что он отказался убить младенца. Закрыв глаза, он ясно вспомнил тот момент. Маленькая хижина… крики богини, молившей его о милосердии:

— Убей меня, не моего ребенка, пожалуйста! Во имя Зевса, младенец невинен! Я сделаю все, что угодно.

Он крепче сжал ребенка, полный решимости выполнить свои обязанности. Отец малыша навалился на него сзади, но бог боли Долор поймал его и бросил на пол перед богиней, которая так отчаянно пыталась спасти свою семью.

Единственный грех того ребенка состоял в его рождении.

И пока он вглядывался в маленькое, доверчивое личико, дитя улыбнулось ему, не сознавая, что происходит, и он почувствовал неуверенность.

— Убей его, — рявкнул Долор.

Кратус вытащил кинжал, чтобы перерезать ребенку горло. Смеясь, младенец потянулся к нему, глазенки светились радостью и воодушевлением, а крошечные пальчики обернулись вокруг его большой руки.

Так что он сделал ту единственную вещь, которую оказался в состоянии сделать. При помощи своих сил он усыпил ребенка, а потом сбежал с ним и отдал на воспитание крестьянам.

Единственный момент сострадания.

Вечность бесчестья, оскорблений и деградации.

Теперь они имели наглость просить его о помощи, после всего того, что сделали ему. Они все просто выжили из ума.

И он больше не имеет с ними ничего общего.

— Эй, приятель, — окликнул его Дарис, подходя ближе. — Почему ты не сказал нам, что умеешь говорить?

Потому что общение с Дарисом могло бы привести к дружбе. И если бы он совершил эту ошибку, то Дариса убили бы прямо у него на глазах. Жестоко и беспощадно.

Зевс отнял у него все.

Так что он проигнорировал Дариса и продолжил отвинчивать нуждающийся в замене генератор.

Дарис издал звук неудовольствия.

— Не важно. Думаю, ты слишком хорош, чтобы общаться с нами.

Не нужно мешать им так думать. Это намного легче, чем пытаться объяснить им правду, в которую они никогда не поверят. В этом мире он одинок. Как всегда.

Дарис побрел работать над «Тойотой», поступившей к ним ранее. Он и Пол добродушно шутили, наполняя радиатор и ставя новые свечи.

Когда Джерико доставал генератор, на него упала тень. Поглядев вверх, он обнаружил владельца мастерской, Джекоба Ландри. У коротенького и толстого Ландри были редкие волосы с проседью и жадные голубые глазки.

— Я слышал, здесь недавно с тобой были какие-то трудности.

Джерико отрицательно покачал головой.

— Умм-хммм, Шарлотта также сказала мне, что ты умеешь говорить. Это правда?

Он кивнул.

— Парень, зачем тебе понадобилось обманывать меня? Я ведь говорил тебе при найме, что мне не нравится, когда мне пудрят мозги. Если ты хочешь работать здесь, то приходи вовремя, оставляй свою личную жизнь дома, не наглей и не ври. Comprende? [5]

— Да, сэр, — ответил он, пытаясь сдержать враждебность в своем голосе. Он ненавидел, что ему приходилось ползать перед таким кретином, как этот, ради того, чтобы поесть. — Этого больше не случиться, мистер Ландри. Обещаю.

Ландри резко ткнул его в плечо.

— Будет лучше, если нет.

Джерико стиснул в руке гаечный ключ, желая дать Ландри почувствовать, на что способен. Было время, когда он мог выпустить кишки любому, кто вот так позволял себе разговаривать с ним. Не говоря уж о том, что кто-то осмелился прикоснуться к нему без позволения. До того, как началась его человеческая жизнь, каждый, кто входил с ним в контакт, дрожал в ужасе от его силы и свирепости.

Но Ландри был бесцеремонным человеком. Он наслаждался своей крохотной властью над людьми, работавшими на него. И чувствовал себя просто великолепно, когда те ползали перед ним ради своего заработка.

И как бы Джерико не было противно, он нуждался в этой работе. Чем более современным становился мир, тем труднее и труднее стало находить людей, которые по разумной цене могли сделать поддельные документы и которые бескорыстно старались помочь ему не