— Где Вы родились, дорогая? — спросила миссис Стенхоуп.
— В Луизиане. Мой папа был механиком.
Не было никакой необходимости добавлять это, но Трейси уже не могла сопротивляться. Черт с ними. Она всегда гордилась отцом.
— Что за фирма, в которой он работал, — какая-нибудь промышленная компания?
— Выхлопные трубы и другие детали.
Мистер и миссис Стенхоупы переглянулись и в унисон сказали: «Понятно».
Трейси вся напряглась. Интересно, сколько же времени потребуется мне, чтобы полюбить их? Она взглянула на два малосимпатичных лица против нее и к своему ужасу начала щебетать:
— Вы так похожи на мою маму. Она и красива, и интеллигентна, и очаровательна. Она с юга. Она очень маленькая, как и Вы, миссис Стенхоуп, — слова Трейси словно повисали и проваливались в этой гнетущей тишине.
Она сделала попытку засмеяться, но ее улыбка тотчас умерла под изумленным взглядом миссис Стенхоуп.
Безо всякого выражения мистер Стенхоуп произнес:
— Чарльз информировал нас, что Вы беременны.
О, как Трейси надеялась, что он не скажет! Их позиция была видна невооруженным взглядом. Все было так, будто их сын ничего не собирался предпринимать в этой ситуации. Они быстро сориентировались и поставили нужные акценты. Теперь-то я знаю, что должна носить, подумала Трейси. Алое клеймо…
— Не понимаю, как в этот день… — начала миссис Стенхоуп, но ей не суждено было закончить фразу, потому что в этот момент в комнату вошел Чарльз. Трейси еще никогда в жизни так никому не радовалась.
— Ну, — спросил Чарльз, — как вы тут все без меня?
Трейси поднялась и бросилась к нему в объятия.
— Чудесно, милый.
Она стала рядышком с ним, мысленно благодаря: Господи, спасибо, что Чарльз не такой, как его родители. Он никогда не сможет быть таким, как они. Они ограниченные холодные снобы.
На почтительном расстоянии от них стоял дворецкий и держал поднос с выпивкой.
Все будет отлично, сказала себе Трейси. В этом фильме ожидается счастливый конец.
Обед был роскошный, но Трейси слишком нервничала, чтобы по достоинству оценить его. Они говорили о банковских делах, политике и мировых проблемах. Все было совершенно безлично и вежливо. Вслух никто не сказал: «Вы поймали нашего сына в ловушку, женили на себе».
Справедливости ради следует отметить, думала Трейси, что они имели все права беспокоиться о том, на какой женщине женится их сын. Однажды Чарльз возглавит фирму, и важно, чтобы он имел достойную жену.
И Трейси пообещала себе быть всегда на высоте.
Чарльз нежно держал ее за руку, дрожавшую на салфетке под столом, улыбаясь и весело подмигивая. Сердечко Трейси от счастья пело.
— Мы с Трейси хотели бы небольшую свадьбу, — сказал Чарльз, — а потом…
— Вздор, — оборвала его миссис Стенхоуп. — В нашей семье никогда не было маленьких свадеб, Чарльз. У нас достаточно друзей, которые должны увидеть Вашу свадьбу. — Она взглянула на Трейси, оценивая ее фигуру. — Может быть, приглашения необходимо разослать немедленно. — И, как бы размышляя: — Если это приемлемо для вас.
— Да! Да, конечно.
Здесь готовится свадьба. Напрасно я сомневалась.
— Некоторые гости должны приехать из-за границы. Мне необходимо устроить их на время свадьбы здесь, в доме, — сказала миссис Стенхоуп.
— Вы решили, где проведете медовый месяц? — спросил мистер Стенхоуп.
Чарльз улыбнулся.
— Это тайна, папа.
Он крепко сжал руку Трейси.
— Как долго будет продолжаться ваш медовый месяц? — поинтересовалась миссис Стенхоуп.
— Лет этак пятьдесят, — ответил Чарльз.
Трейси с обожанием взглянула на него.
После обеда они перешли в библиотеку выпить бренди, и Трейси бросила взгляд на чудесную, отделанную старыми дубовыми панелями комнату, на полки, заставленные томами в кожаных переплетах, на две картины Коро, маленького Копли и Рейнольдса. Для нее не имело большого значения, если бы у Чарльза вообще не было денег, но она призналась самой себе, что такой образ жизни очень приятен.
Была почти полночь, когда Чарльз проводил ее домой, в маленькую квартирку, из Феатоин Парка.
— Надеюсь, что этот вечер не был слишком труден для тебя, Трейси. Мама и отец могли бы быть немножко помягче.
— О, нет, они просто чудо, — солгала Трейси.
Она была измучена напряжением прошедшего вечера, но когда они подошли к дверям ее квартиры, она спросила:
— Ты зайдешь, Чарльз?
Ей так хотелось, чтобы он сжал ее в объятиях, ей так хотелось сказать:
Я люблю тебя, милый. Никто во всем мире не сможет разлучить нас.
Он ответил:
— Боюсь, что не сегодня вечером. Завтра у меня тяжелый день.
Трейси скрыла разочарование.
— Конечно, милый, я понимаю.
— Я позвоню тебе утром.
Он быстро поцеловал ее, и она смотрела, как он исчезал в коридоре.
Тишину квартиры разорвал телефонный звонок. Трейси подскочила в постели, еще не очнувшаяся ото сна, и уставилась в темноту. Звонок продолжался и, наконец, она поняла, что это вызывает телефон. Часы около кровати показывали 2.30. Первая мелькнувшая мысль была о Чарльзе. Она сняла трубку.
— Алло?
Тихий далекий мужской голос спросил:
— Трейси Уитни?
Она колебалась. А если это непристойный телефонный звонок?
— А кто спрашивает?
— Лейтенант Миллер из полиции Нового Орлеана. Это Трейси Уитни?
— Да.
Сердце ее забилось.
— Простите, но у меня для Вас плохие новости.
Рука Трейси вцепилась в телефонную трубку.
— Это касается Вашей матери.
— С мамой что-то случилось?
— Она умерла, мисс Уитни.
— Нет!
Крик. Это был непристойный звонок. Какой-то подонок пытается испугать ее. С мамой ничего не случилось. Мама жива. «Я так люблю тебя, Трейси».
— Сожалею, что мне пришлось сообщить вам это, — сказал голос.
Правда. Кошмар, но все действительно произошло. Она не могла говорить. Голова и язык онемели. Откуда-то издалека раздавался голос лейтенанта.
— Алло, алло? Мисс Уитни? Алло?..
— Я буду с первым самолетом.
Она сидела в крошечной кухне и думала о маме. Невозможно, что мама умерла. Она всегда была такой жизнерадостной, подвижной. У них с мамой всегда были такие близкие и доверительные отношения. Будучи еще маленькой девочкой, Трейси всегда шла к матери со своими проблемами: обсудить школу, приятелей, позднее — мужчин. Когда отец Трейси умер, нашлось много желающих приобрести их дело. Дорис Уитни предлагали достаточные суммы, чтобы они могли жить безбедно оставшуюся жизнь, но она наотрез отказалась продать предприятие. «Твой отец своими руками создал фирму. Я не могу бросить дело его жизни». И она сама взялась, да так, что дела процветали.
«О, мамочка! Я так тебя люблю. Ты никогда не познакомишься с Чарльзом и никогда не увидишь внуков», — подумала Трейси и зарыдала. Она заварила кофе, и, пока сидела в темноте, он остыл. В отчаянии Трейси хотела позвонить Чарльзу, рассказать, что случилось, ей так хотелось, чтобы он был рядом. Она взглянула на кухонные часы. Было 3.30 ночи. Ей не хотелось будить его, она позвонит ему из Нового Орлеана. Она подумала, разрушит ли это событие их свадебные планы, и мгновенно почувствовала вину за эту мысль. Как