– Наверное, это Робинсон и Пруфрок, – сказал Джонсон, вставая. – Пойду-ка я к «Гаррисону».

Во внутренней комнате Дюпен глубоко вдохнул и расправил узкие плечи, словно человек, готовый отразить нападение. Он постоял так несколько секунд и потом расслабился. Его руки, которые он усилием воли удерживал в неподвижности в течение этого короткого промежутка времени, нервно задрожали. Он дважды прошелся по комнате в обоих направлениях и остановился перед зеркалом. Он увидел в нем лицо, которое было бы красивым, если бы не нездоровая желтизна щек, черные, аккуратно расчесанные вниз волосы и блестящие глаза-бусины с глубокими морщинами под ними. Он все еще смотрел на отражение, словно на портрет незнакомца, когда вошли посетители.

Дюпен повернулся на каблуках и воскликнул:

– Доброе утро, джентльмены!

– Полагаю, вы мистер Дюпен? – сказал адвокат.

– К вашим услугам. Мистер Пруфрок, я полагаю? С мистером Робинсоном я знаком. Прошу садиться.

Мистер Робинсон не сел и, продолжая стоять, медленно обвел взглядом комнату.

– У нас была назначена встреча с мистером Баллантайном, – произнес он.

– Совершенно верно, – живо ответил Дюпен. – Совершенно верно. Но, к сожалению, он не может быть здесь сегодня утром и просил меня заняться этим делом в его отсутствие.

Мистер Пруфрок вскинул брови от удивления, а мистер Робинсон, в свою очередь, сдвинул их, угрожающе нахмурившись. Трудно было сказать, на каком из этих двух лиц выражение показалось Дюпену более неприятным.

– Мистер Баллантайн просил вас – вас – заняться этим вопросом в его отсутствие? – недоверчиво переспросил адвокат. – Облигационным займом Редбери? Позвольте мне еще раз напомнить, что у нас назначена личная встреча с мистером Баллантайном.

– Все так, – сказал Дюпен, начиная выказывать признаки нервозности. – Все так, и я могу заверить вас, джентльмены, что мистер Баллантайн обязательно был бы здесь, если бы мог.

– Что вы имеете в виду? Он болен?

Дюпен кивком выразил согласие.

– Весьма странно. Вчера он казался в полном здравии. Не могли бы вы сказать, в чем заключается его недомогание?

– Нет, не могу.

– Ах, вот как! Тогда мы можем предположить, что нет ничего серьезного. Думаю, будет лучше, если мы договоримся о встрече у него дома.

И тут подал голос Робинсон.

– Я что-то сомневаюсь, что мы застанем его там больным или здоровым, – заметил он. – Осмелюсь высказать предположение, что было бы более целесообразно выяснить, не находится ли он в доме миссис Илз, его любовницы, – добавил он, обращаясь к Пруфроку, который поджал губы и фыркнул в ответ.

– Я уже сделал это, – вмешался Дюпен. – Его там нет.

– Ясно. – Адвокат пристально посмотрел на него, чтобы придать весомость своему следующему вопросу. – Мистер Дюпен, будьте любезны ответить мне прямо: знаете ли вы, где мистер Баллантайн?

Дюпен глубоко вдохнул, как пловец перед прыжком в воду, и выпалил, словно из пулемета:

– Нет, не знаю. Я прекрасно понимаю, что в случае отсутствия мистера Баллантайна было бы весьма… Это вопрос, требующий расследования. Но, джентльмены, прежде чем делать какие-либо умозаключения… прежде чем предпринимать какие-либо шаги… шаги, последствия которых могут оказаться непоправимыми… Есть одно обстоятельство, представляющее… Ради справедливости по отношению к мистеру Баллантайну… ради справедливости по отношению ко мне… Это может оказаться важным в будущем…

– Ну и?…

– У мистера Баллантайна вчера утром был посетитель, очень его раздосадовавший. Отчасти этим может объясняться некоторая странность в его поведении…

Пруфрок повернулся к Робинсону. Губы его были плотно сжаты.

– Честное слово, Робинсон, мы здесь напрасно тратим время, – сказал он.

– Но, джентльмены, это важно, – не унимался Дюпен.

– Не представляю, о каком вчерашнем посетителе, более важном мистеру Баллантайну, чем встреча, назначенная на сегодня, может идти речь, – сухо заметил Пруфрок.

– Но я уверяю вас, сэр, уверяю, что Баллантайн намеревался непременно встретиться с вами сегодня. У него было исчерпывающее объяснение малейшему разногласию, которое могло бы возникнуть в связи с облигационным займом. Есть единственно возможная причина, почему он не пришел: просто он был физически не в состоянии прийти.

– Что означает весь этот вздор? – устало проговорил Робинсон. – И при чем здесь этот таинственный посетитель?

– Вероятно, вы поймете, когда я скажу, что им был мистер Фэншоу…

Оба визитера замерли, обратившись в слух.

– Фэншоу? – переспросил Пруфрок. – Разве он не за решеткой?

– Срок его заключения, должно быть, истек, – пояснил Робинсон. – Бедняга, я хорошо знал его.

– …и он угрожал ему. Я слышал это собственными ушами, – взволнованно продолжил Дюпен. – Может быть, сейчас, джентльмены, вы поймете и… и дадите время мистеру Баллантайну все уладить, – закончил он слабым голосом, словно его физические силы иссякли.

– Мне понятно только одно, – сухо сказал Пруфрок. – Поскольку я не получил удовлетворительные гарантии по облигационному займу Редбери, которые мистер Баллантайн обещал мне дать здесь – лично – сегодня, я имею указания от моего клиента подать исковое заявление на компанию. Он не явился на условленную встречу, и меня не касается, был ли он, как вы, кажется, предполагаете, похищен упомянутый вами человеком или нет. Делу необходимо дать естественный ход. Исковое заявление будет вручено вам в понедельник утром. Как я понимаю, банк одновременно потребует погашения кредита. – Он посмотрел на Робинсона, кивнувшего в знак согласия. – Итак, мистер Дюпен, – продолжил он, – надеюсь, вы все поняли. Нам незачем больше отнимать у вас время. До свидания.

Ответа не последовало. Дюпен, с черной прядью, ниспадавшей на блестевший от пота лоб, опирался рукой на стол и выглядел совершенно обессиленным. Адвокат пожал плечами, взял Робинсона за локоть и вышел из комнаты, не проронив ни слова.

Дюпен наблюдал за их уходом, и минула целая минута, прежде чем он взял себя в руки. Потом он достал из кармана небольшой пузырек с белыми таблетками и удалился в туалетную комнату за дверью в кабинете Баллантайна. Там он налил стакан воды, бросил в него таблетку и с нетерпением стал ждать, когда та растворится. После того как Дюпен залпом выпил содержимое стакана его, щеки понемногу приобрели естественный цвет и глаза оживились. Когда лекарство окончательно подействовало, он вернулся в комнату своей обычной быстрой и пружинистой походкой. Из кармана он достал связку ключей, выбрал один из них и вставил в ящик стола своего шефа. Из того немногого, что в нем находилось, его ничто не заинтересовало. Затем он переключил внимание на встроенный в стене сейф. Поиски в нем также оказались безуспешными. Пожав плечами, он окинул последним взглядом комнату, долгое время бывшую мозговым центром большого бизнеса, и вышел.