Все мужчины, за исключением несчастного одноклассника Расти, повернулись, завороженные движениями ее стройных бедер. Стриптизершам, что выступали в «Сладкой клетке», было до нее далеко. Причем никто и никогда не видел, чтобы Рената раздевалась, – она могла разве что снять пиджак.

Когда дверь за Ренатой закрылась, глухо стукнув, мужчины вновь переключили внимание на Расти и пиво, но с таким видом, будто недавно пробудились от приятного сна и потихоньку осознавали его несбыточность. Старый пьяница Каллиган очнулся первым. Он бешено зааплодировал, когда песня закончилась и Расти вернулась в мир живых.

– Давайте отблагодарим ее, ребятки, она славно выступила, – радостно заскрипел Каллиган и полез в нагрудный карман за бумажником. Взяв протянутую ей десятидолларовую бумажку, Расти опустила деньги в бокал для виски, стоявший на краю сцены. – Не скупитесь, ребятки, ведь она чертовски хороша.

Пара студентов неохотно зашелестели наличными, подсчитывая свои капиталы. Печальный парень в дубленке уставился на Каллигана.

– А волосы какие, видите? – продолжал тот. – Эта рыжая щетка, да ведь она натуральная! Не какая-нибудь крашеная подделка. У Расти все натуральное.

Выступление любой стриптизерши сопровождалось подобным отзывом, и сегодня был вариант для рыжеволосых. Расти, казалось, не слышит, но выражение любовной тоски на лице парня сменилось гримасой смертельной ярости. Каллиган облизнулся и похотливо причмокнул:

– Готов поспорить, что не знаете, какова такая щетка на вкус, ребятки. – Его водянистые глазки блестели, как у слабоумного.

Парень вскочил, издав не то всхлип, не то боевой клич, и бросился на Каллигана. Стул под стариком не выдержал и громко затрещал.

– Заткнись, заткнись, заткнись, – выкрикивал студент.

Сидни с проклятиями схватил бейсбольную биту, которую держали на всякий случай, перемахнул через стойку и направился к скандалисту, постукивая себя битой по левой руке.

– Донни! – взвизгнула Расти, с ужасом наблюдавшая за этой сценой. – Прекрати!

Донни будто не слышал. Его товарищи нервно вскочили, готовые прийти ему на помощь, но одного взгляда в сторону Сидни им было достаточно, чтобы передумать.

– Я калека! Я калека! – завывал старик.

Донни навалился на него и не давал пошевелиться.

– Не бей меня!

– А-а! – вдруг вскрикнул студент.

Это Сидни врезал ему битой по колену, после чего тот бросил Каллигана и шлепнулся на пол, держась за ногу и тяжело дыша. А Каллиган, осознав, что остался цел и невредим, поскорее пересел на другой стул.

– Сидни, хватит! Прекрати! – надрывалась Расти.

Донни, ободренный столь бурным сопереживанием возлюбленной, поднял голову, и тут на него обрушился второй удар – на этот раз по голени. Расти, увидев это, бросилась к нему со сцены и запричитала:

– Донни, Донни, он сделал тебе больно?

– Да, очень больно! – заверил ее Сидни. Теперь он отдувался, опираясь о биту, точно это была клюшка для гольфа.

Трое студентов, которые до той поры боялись пошевелиться, стали пятиться к двери.

– Эй, вы! – гаркнул Сидни, властно протягивая в их сторону свое орудие. Они в ужасе замерли. Бармен указал битой на сцену, где в бокале для виски лежала одинокая десятидолларовая бумажка. – Отблагодарите даму.

Те покорно приблизились, обогнув своего поверженного товарища, и каждый сунул в бокал по паре долларов, после чего компания снова потянулась к выходу.

– Эй, ребята, куда же вы? – окликнул их Каллиган, который успел позабыть о недавнем происшествии по причине склероза. – Останьтесь посмотреть номер Эми Сью – эта крошка заводит что надо!

– Оставайтесь, чего уж там, – смягчился Сидни. – Вот только ваш приятель подождет вас за дверью.

Лежащий на полу бузотер плакал в объятиях Расти.

– Донни, Донни… – ворковала она, ласково гладя его по волосам. – Бедненький ты мой. – Донни пробормотал что-то неразборчивое. – Что? Что ты говоришь? Я не слышу.

– Ронни, – повторил он громче. – Меня зовут Ронни.

Эми Сью, худощавая брюнетка в блестящем мини-бикини синего цвета, щелкала кнопками на музыкальном автомате, выбирая песни. Малочисленность публики ее не смущала. Под звуки первой композиции она поднялась на сцену, и выступление началось.

– Вставай, Ронни. – Сидни легонько стукнул битой о подошву его ботинка. – Тебе пора.

– Да, идем, Ронни, – позвала Расти. – Посидим у меня в машине, пока твои друзья будут смотреть номер Эми Сью.

Она помогла ему встать, потом накинула халат Эми Сью, а сверху надела дубленку своего героя, который все всхлипывал и шатался. Казалось, он и не заметил, как его раздели, ошеломленный болью в ногах и неожиданным вниманием своей богини.

Когда они вышли, его приятели, пожав плечами, уселись досматривать шоу. В конце концов, у них еще оставался почти полный кувшин пива.

Сидни вернулся за стойку и поставил новое пиво для Чарли.

– Господи, – вздохнул бармен, – что-то будет дальше?

Каллиган, еще недавно полный энтузиазма, вдруг охладел к Эми Сью и решил поболтать с Чарли. Доковыляв до стойки, он с трудом взобрался на высокий стул и спросил:

– А ты, случайно, не собираешься сегодня в «Раму», Чарли?

Час назад у него не было таких планов, но теперь появились: он хотел изъять у Билла Джерарда фотографию, чтобы передать ее Ренате.

– Ну да, собираюсь. Тебя подвезти?

Голова Каллигана дернулась сверху вниз, как у деревянного болванчика.

– Конечно.

Чарли осушил свой бокал до пенистого дна и поднялся.

– Я еще вернусь, – сказал он бармену.

– Приводи друзей, – ответил Сидни, – а то сегодня выручки кот наплакал.

– Обязательно.

Эми Сью проводила их обиженным взглядом – они уходили, не дождавшись конца выступления. Впрочем, они о ней совершенно забыли.