— Господин президент, дела обстоят действительно неважно! — раздраженно бросил Фочер. — Наверное, это самый большой прокол по части национальной безопасности за всю историю.
Сидящий в кресле между двумя диванами президент Дейвисон, очень красивый мужчина, прекрасно умеющий владеть собой, устало провел ладонью по густым темно-каштановым волосам. Появляющаяся кое-где седина его только украшала. Он посмотрел на Колдуэлла. На сей раз без своей знаменитой улыбки.
— Пол, введите, пожалуйста, Джека в курс дела.
Фочер повернулся к Колдуэллу. Внешность советника по национальной безопасности была не такой, чтобы красивая девушка влюбилась с первого взгляда, но он был весьма неглуп, а президенту приходится работать с разными помощниками. Хорошими, плохими или, как в случае с Фочером, совершенными уродами.
— Вкратце дело обстоит так. — Фочер тронул папку на столе. — Вчера вечером мы получили сообщение из России, от очень надежного источника. У них в руках совершенно секретные документы, касающиеся наших стационарных пусковых ракетных установок с ядерными боеголовками, базирующихся в Японии и Турции. — Он помолчал. — Это плохо само по себе. Но по-настоящему плохо то, что документы похищены из наших секретных хранилищ. — Фочер беспокойно дернулся, будто под ним что-нибудь горело.
— Это точно? — ошеломленно произнес Колдуэлл.
— Абсолютно, — проворчал Фочер, взмахнув рукой. — Наш «крот» в России прислал копию. Все один к одному.
В разговор вмешался Бьюкенен:
— Кто-то действует на самом верху. — Он понизил голос. — Ведь к подобного рода секретным документам допущены немногие, близкие к президенту. Это означает, что среди нас завелся предатель.
— Когда информация попадет в прессу? — спросил президент.
Фочер посмотрел на часы.
— Полагаю, у нас в запасе четыре или пять часов. Ведь в России тоже полно дырок, информация быстро просочится в Сеть. Надо готовиться к комментариям.
Все посмотрели на президента. Тот оставался невозмутимым. Крепкие нервы — одно из его качеств. Он размышлял. Затем подался вперед:
— Мы поступим так. Во-первых, Джо, — он повернулся к вице-президенту, — я хочу, чтобы вы и Пол, — он кивнул Фочеру, — в срочном порядке начали расследование, как эти документы попали к русским. Во-вторых, я назначу на вечер экстренное заседание кабинета министров. И в-третьих, нам необходимо смягчить сообщения в прессе.
— А как быть с конгрессом? — с горечью промолвил Олсон. — На модернизацию стартовых площадок военные истратили миллиарды долларов, а японские вообще официально не существуют. Конгрессменам это не понравится.
— Знаю, знаю. — Президент Дейвисон поднялся с кресла. — В три часа у меня назначена пресс-конференция, нужно подготовиться. Встречаемся вечером, и я рассчитываю, что вам удастся выяснить, как документы попали к русским.
Дейвисон посмотрел на Джека. Их взгляды встретились. Они понимали друг друга. Это кризис. Пока под контролем, но все равно кризис. Еще можно подавить шумиху. Однако если к русским попали эти секретные документы, то, значит, могут попасть и другие.
В три часа, после закрытия ежегодного съезда Ассоциации американской промышленности, президент Дейвисон дал пресс-конференцию. Она казалась импровизированной, однако была тщательно подготовлена.
Он вышел на подиум, невозмутимый и спокойный. Рядом жена, Кристина. Красивая пара. Вопросы посыпались легкие и приятные, как детские снежки.
— Господин президент, как вы оцениваете нынешнее состояние экономики и инфляции?
— Как проходит ликвидация нефтяной пленки у побережья Майами?
— Повлияет ли крах фондовой биржи в Бразилии на котировку американских ценных бумаг?
— Когда вы собираетесь посетить с визитом Россию?
Отвечая, президент Дейвисон, как обычно, блистал остроумием. Иногда на губах вспыхивала его знаменитая улыбка. Это впечатляло. Колдуэлл присутствовал на выступлениях президента сотни раз, но по-прежнему попадал под очарование этой незаурядной личности. Дейвисон — прирожденный трибун.
— Господин президент, правда ли, что секретные данные о наших ракетных базах попали к русским?
Дейвисон, конечно, этого ждал, однако вопрос прозвучал неожиданно. Он слегка улыбнулся:
— Хм… понимаете, нравится нам или нет, но почти в каждом государстве есть так называемая спецслужба. И она работает. Как говорится, отрабатывает свой хлеб. — В зале послышался смех. Многие вспомнили недавнюю нашумевшую статью в одной крупной газете, где некий чудаковатый конгрессмен на полном серьезе утверждал, будто Белый дом напичкан иностранными шпионами. — Конечно, до нас тоже дошел такой слух, и мы его тщательно проверяем. Скорее всего речь идет о стартовых ракетных установках, которые мы демонтировали полтора года назад. — Он пожал плечами, как бы показывая, что слух совершенно беспочвенный. — Тем не менее мы уделяем этому серьезное внимание.
Следующий вопрос никому задать не удалось. Пресс-секретарь президента громогласно объявил:
— На этом все. Пресс-конференция закончена.
Президент собрался уходить. В этот момент, когда все камеры еще были нацелены на подиум, к нему подбежала его пятилетняя дочка, Карен, мягко пущенная невидимой рукой. Президент превосходно разыграл удивление. Он наклонился и поднял ее на руки, смеющуюся и раскрасневшуюся. Сцену родительской любви в своих домах на экранах телевизоров наблюдали пятьдесят восемь миллионов американцев, и сердца матерей и отцов переполнились теплотой. Превосходный пример того, что специалисты по пиару называют спонтанно срежиссированным эпизодом. Люди забыли, что было сказано на пресс-конференции, у них в памяти остался лишь достойный человек, примерный семьянин, которому можно доверять.
Президент Дейвисон обнимал дочку, вспыхнув своей замечательной широкой улыбкой. Все прекрасно. Положение в стране стабильное. Достаточно посмотреть на президента, на его улыбку.
Благослови его Господь. Благослови, Господь, Америку.
Все неприятности еще были впереди.
— Я не верю!
Это было в конце дня. В Овальном кабинете собрались министры в полном составе. Председатель комитета начальников штабов[1] сидел весь багровый. Он только что узнал о случившемся.
— Я не верю, — повторил президент.
Советник по национальной безопасности Пол Фочер настаивал на своем:
— Извините, господин президент, но секретные документы переданы русским из посольства США в Париже. Это подтверждают в ЦРУ, а также наш источник в российских верхах. Круг подозреваемых существенно сузился. В сущности, — он оглядел собравшихся, — лишь один человек имел доступ к подобного рода информации. Дэн Перлман мог взять эти документы с собой в Париж.
— Но… — голос президента Дейвисона чуть пресекся, — посол Перлман — честнейший человек. Я знаю его много лет. Он шпион? Это немыслимо.
Члены кабинеты молчали в недоумении. Если окажется, что близкий друг президента передал русским секретные документы, то президенту несдобровать.
Дэна Перлмана знали все. Из простой семьи, имел скотоводческое ранчо в Монтане. Потом сделал миллионы на торговле скотом, но так и остался простым и открытым. Мужественный человек и настоящий патриот, простодушен, как Джеймс Стюарт,[2] и олицетворяет подлинную душу Америки.
— Ладно. — Дейвисон понял, что дебаты бесполезны. — Я немедленно вызову посла в Штаты, чтобы вы могли задать ему вопросы. Тем временем, — он кивнул вице-президенту и советнику по национальной безопасности, — расследование должно продолжаться. Изучите все до малейших деталей: кто имел доступ к секретным документам, как именно они были переданы русским и когда? Встречаемся завтра утром, в семь. Заседание кабинета закрыто. — Он поднялся из-за стола и обратился к