Простояв час на коленях перед грилем, Композитор ставит на плиту непропекшийся торт, выдавливает на него гору взбитых сливок и украшает целыми ягодами клубники. В это время трейлер натыкается на кочку; торт взмывает в воздух, пролетает через весь салон и падает прямиком в мусорный бак у двери. Дверцы кухонных шкафов, пол, бока мусорного бака – все покрыто ягодно-сливочной массой. Композитор удаляется в свою спальню, расположенную в задней части трейлера, и захлопывает дверь.
Я открываю маленький кухонный шкафчик, дверца которого заляпана сливками. Это мой шкаф на время турне. Внутри книги, которые, как мне показалось, подходят для трехмесячной поездки по США с Композитором: «В дороге» Джека Керуака, «Путешествие с Чарли в поисках Америки» Джона Стейнбека, «Налегке» Марка Твена, «Вся королевская рать» Роберта Пенна Уоррена, «Гордость и предубеждение» Джейн Остин, «Лолита» Владимира Набокова и «Чтение “Лолиты” в Тегеране» Азар Нафиси. Однако вместо книги я достаю дневник. Нас сильно трясет, ручка скачет по бумаге, но я все равно пишу.
Мне кажется, я должна знать о Композиторе нечто важное, но я не представляю, что именно.
Я обвожу взглядом заляпанный салон. Композитор – человек, который берется печь для себя торт в движущемся трейлере со сломанной духовкой, на глазах у четырех подчиненных, уверенных в том, что его ждет провал, если не смерть от взрыва газа. У торта не было ни единого шанса, и все же Композитора это не остановило.
Я еще не скоро пойму, о чем писала тогда в дневнике. Лишь много лет спустя, размышляя об этом, я наткнусь на одну статью – о том, почему мемуаристы часто пишут от второго лица. Согласно распространенной теории, автор ведет повествование во втором лице, когда вспоминает травмирующее событие. Но у меня на этот счет своя версия: многие люди (и я среди них), начиная писать от первого лица, чувствуют, будто идут на ужасный обман. Ни за что на свете «я» не встану перед микрофоном, чтобы выступить в прямом эфире; никто и никогда не захочет слушать «меня» и не купит билет на концерт, где выступаю «я». Именно поэтому «я» становлюсь «тобой» и, притворяясь «тобой», наконец могу сказать то, что хочу.
Нью-Йорк1999 годСвою первую ночь в Нью-Йорке ты проводишь на Пенсильванском вокзале с бездомной старухой по имени Роуз. Роуз через вестибюль смотрит на тебя – восемнадцатилетнюю, одетую в брюки цвета хаки и белую футболку от «Гэп», сидящую на полу в простенке между фреской с изображением гологрудой богини и «Макдоналдсом» и якобы читающую «Илиаду», – и решает, что у тебя проблемы.
Почти два часа ночи, и вестибюль, окрашенный в цвета ржавчины, внезапно начинает пустеть. Торговцы фастфудом с грохотом выдвигают металлические решетки, которыми закрывают на ночь свои темные магазинчики. В коридорах, пропитанных запахом кренделей, становится тихо, и там, где еще несколько часов назад проходили тысячи ног, теперь шаги одного человека слышны издалека.
В отличие от других названий станций на карте метрополитена – 125-я улица, 72-я улица, Коламбус-сёркл, – «Пенсильванский вокзал» звучит знакомо: это же вокзал! Поскольку тебе некуда больше отправиться и негде переночевать – в восьмимиллионном городе ты не знаешь никого, а родителям позвонить не решаешься, – ты выбираешь именно этот вокзал Нью-Йорка (смутно помня по фильмам его высокий сводчатый потолок с нарисованной картой созвездий и красивые мраморные коридоры, по которым спешат люди в деловых костюмах). Вполне подходящее место для ночевки, думаешь ты. Но еще не знаешь, что в Нью-Йорке люди в деловых костюмах к определенному часу расходятся по домам. Тебе пока неведомо, что в ночи просыпается другой народ, которому некуда спешить, – городские бездомные, многие из которых страдают психическими расстройствами; именно они с наступлением темноты начинают бродить по тусклым и извилистым вокзальным коридорам. Тебе также невдомек, что великолепный вокзал из кино – Центральный, а Пенсильванский похож, скорее, на декорации места преступления.
К тебе подсаживается Роуз и спрашивает, не опоздала ли ты на поезд. Ей лет шестьдесят – семьдесят; грязные седые волосы стянуты в тугой пучок. Поношенная футболка и джинсы, в руках – большой пакет из супермаркета, набитый одеждой и предметами домашнего обихода. Ты отвечаешь, что не опоздала на поезд, а приехала сюда переночевать. Роуз предлагает посидеть в зале ожидания, табличка на входе в который гласит: «Вход только для пассажиров “Амтрака”[4] с билетами». Тебе не нужны неприятности. Однако Роуз говорит, что тебя ждут куда более серьезные проблемы, если группа мужчин, копающихся в ближайшем мусорном баке, заметит сидящую здесь одинокую девушку. И ты соглашаешься. Вы устраиваетесь в зале ожидания для пассажиров «Амтрака», и Роуз показывает, как привязать чемодан к ноге целлофановым пакетом, чтобы его не украли, пока ты будешь спать.
Ты ночуешь на Пенсильванском вокзале, потому что ушла в самоволку из Военно-воздушных сил (ВВС) США.
За восемнадцать часов до знакомства с Роуз ты села в самолет, затем в автобус, потом спустилась в метро, а после дошла пешком до Манхэттенского колледжа, расположенного, как ни странно, в Бронксе. Переодевшись там в форму тренировочного лагеря вневойсковой подготовки офицеров запаса, ты вышла вслед за сержантом в августовскую духоту, пробежала несколько кругов по стадиону, усыпанному битым стеклом, а затем много раз отжалась во имя своей родины.
Примерно через час тренировок на влажной жаре тебя и других рекрутов отвели в лекторий, где ты посмотрела презентацию о том, как ВВС США победили в войне в Косово. «Мы убили всех, кого было нужно, разбомбили с воздуха», – объявил сержант с таким видом, будто это что-то хорошее и ты должна этим фактом гордиться. Но ты удивлена: раньше ты никогда не слышала, чтобы кто-то хвастался убийствами. Сержант добавил, что войны сейчас «уже не те», но как только США понадобится «кого-нибудь разбомбить», то ВВС мигом подоспеет.
После лекции вас вывели на улицу для знакомства. Вы с ребятами сели на холмик, поросший травой, и сержант попросил каждого по кругу назвать свое имя, колледж и специализацию.
– Привет, я Маркус, поступил в Школу авиации и техники в Квинсе, буду изучать авиацию и хочу стать пилотом…
– Привет, я Хавьер, поступил в Школу авиации и техники в Квинсе, буду изучать авиацию и авиатехнику, хочу стать пилотом или инженером…
– Привет, я Тайрелл, поступил в Школу авиации и техники в Квинсе…
– Привет, я Джессика, через пару недель начну обучение в Колумбийском университете на музыкальном отделении. Я скрипачка. Моим родителям платить за обучение не по карману, вот я и записалась в армию. А если с музыкой не получится, пойду на антропологию или историю… История искусств – вот что я хотела бы изучать. У меня много интересов! Мне и журналистика нравится, но в Колумбийском университете нет факультета журналистики, поэтому такую