— Мы окажемся прямо у них на пути… — пробормотал Эндрю, больше для себя самого, чем для кого бы то ни было.
Но оказалось, что чуткий слух старшего помощника уловил его слова.
— Да, капитан, — его старпом сверился с хронометром на одном из дисплеев. — Мы начали набирать ускорение примерно два часа и пятнадцать минут назад.
— Ладно Джерри. Действуем как и планировали. Меняем курс на параллельный им. Как только они совершат разворот, прикажем им не менять курс, а сами продолжаем наращивать ускорение и когда они будут проходить мимо нас сбросим на них призовую команду в штурмовых ботах. Рассчитайте наше ускорение таким образом, чтобы во время встречи, у нас было достаточно времени на абордажную операцию.
— Окно будет довольно маленькое сэр.
Номинально старпом был прав. В данный момент, их цель набрала скорость почти в пятьдесят четыре тысячи километров в секунду. Подобный показатель был близок к грани реверсивного импульса для двигателя Кобояши-Черенкова установленного на судно такого тоннажа. Но всё равно скорость была огромной. «Трафальгар» сейчас двигался с относительно небольшой скоростью — всего двенадцать тысяч четыреста километров в секунду и постоянно набирал ускорение. Тем не менее двигатели эсминца были почти в четыре с половиной раза мощнее и ускорятся они уже начали, что позволит им почти сравняться в скорости с их целью в момент её прохода рядом с ними.
— Ну не такое уж оно и маленькое, а Сергеева кажется хвасталась что у неё чуть ли не самые лучшие пилоты штурмовых катеров во всей нашей боевой группе.
При этих словах старший помощник улыбнулся. И действительно, офицер ответственная за работу малых судов была… мягко говоря через чур агрессивной, нещадно гоняя своих людей на тренажерах.
— Тут вы правы, шкипер.
— Сэр, «Акреция» только что совершила поворот и теперь идёт с отрицательным ускорением, — сообщила тактик через двадцать шесть минут.
— Ну вот и момент истины господа. Джерри, объявить боевую тревогу по кораблю.
— Да, капитан. — лейтенант-коммандер прошел к своему месту и отдал нужные команды. По корабельной системе тут же разнеслись удары колоколов громкого боя. По всему кораблю люди готовились к боевой ситуации, хотя и знали, что как таковой опасности не было. Их целью являлось старое гражданское торговое судно.
— Капитан, тревога объявлена.
— Отлично, Джерри, Пригляди за мостиком, а я переоденусь в скафандр.
От столь не уставной команды старший помощник улыбнулся и кивнув занял место капитана на время, которое ему потребовалось, чтобы переодеться в стандартный контактный скафандр. Лёгкие, герметичные комбинезоны, выполненные тем не менее из очень крепких материалов, они не стесняли движений, но позволяли выжить в случае повреждения и разгерметизации корпуса. Так же они были оснащены системами связи и передачи данных, что позволяло людям в них оставаться на связи даже в условиях полного вакуума. Сзади на спине располагался компактный модуль системы жизнеобеспечения, который позволил бы своему владельцу в критической ситуации выжить в условиях вакуума в течении примерно шестидесяти минут.
С другой стороны, мостик эсминца, как и у всех без исключения кораблей, находился погребённым глубоко в центре корпуса, что служило ему достаточной защитой и предоставляло людям на нём определённую степень безопасности. Лишь определённую, потому что в такой опасной среде как открытой космос не бывает понятия абсолютной безопасности.
Вернувшись на мостик и вновь приняв командование, Эндрю Карсон повесил так и не одетый шлем на подлокотник кресла и повернулся к секции связи.
— Дайте мне связь с этим судном.
— Да сэр, канал открыт для передачи. Готовы к записи сообщения.
Немного поведя плечами, и постаравшись выглядеть на экране повнушительней, Эндрю посмотрел в объектив камеры, закреплённой на одном из мониторов перед собой.
— Внимание, неопознанное гражданское судно. С вами говорит капитан эсминца Верденского космического флота «Трафальгар», Эндрю Карсон. Моё судно отвечает за безопасность судоходства в этой системе. Приказываю вам не менять ускорение и курс, и приготовится к принятию досмотровой команды.
Закончив он посмотрел на молодую девушку, чьё тело так же как и его было затянуто в плотно облегающий контактный скафандр.
— Сэр, сообщение ушло. Задержка связи будет составлять от десяти до двенадцати минут в зависимости от скорости их ответа.
— Замечательно. Рулевой, выводите нас на параллельный курс. Полное ускорение.
Услышав отданный приказ Парень немного замешкался…
— У вас вопрос, Мансун?
— Да, сэр. Простите, сэр. Вы сказали, полное ускорение?
— Всё верно, младший лейтенант. Покажите нам на что способна наша крошка.
Парень облизнул губы, и кивнув вернулся к своему терминалу.
Эндрю скрыл улыбку. Он прекрасно понимал, почему этот приказ произвёл такое впечатление. Всё очень просто. Никто не ходит с полным ускорением, которое можно выжать из двигателей. Никогда. За исключением ситуаций, в которых на кон ставится всё. А всё из-за инерционного компенсатора.
Будучи прямым развитием технологии искусственной гравитации, инерционный компенсатор позволил кораблям развивать колоссальное ускорение. На самом деле, они могли делать это и раньше, вот только был один фактор, который не позволял использовать мощь созданных двигателей на полную. Человеческий фактор.
Тренированное человеческое тело, способно выдерживать определённые нагрузки, но только строго определённое количество времени. До создания компенсаторов, максимальным безопасным ускорением, которое мог развить корабль без вреда для своего экипажа, было ускорение от трёх до пяти g. В экстренных ситуациях можно было повысить его до десяти или двенадцати, но только на очень короткий промежуток времени. Создание технологии Инерционного компенсатора позволила кораблям набирать ускорение в сотни раз больше. К примеру — максимальное ускорение «Трафальгара» при массе в сто тридцать тысяч тон, составляло почти двести тридцать g. При таком ускорении, ни один из членов экипажа не выжил бы и долю секунды. Но главная опасность была не в этом.
Инерционные компенсаторы нагло играли с законами физики, создавая тем самым статичное гравитационно-инерционное поле, пределы которого заканчивались в паре метров за корпусом корабля. Оно нейтрализовывало для экипажа негативные последствия ускорения. Если быть точным, то при его использовании создавалось впечатление, будто сам корабль стоит на месте, несмотря на мощнейшее ускорение, сообщаемое ему двигателями.
Самым страшным, что могло случится, был отказ компенсатора во время полёта. Тогда всё набранное кораблём ускорение без нейтрализующего его влияния компенсатора одномоментно передавалось всему, что было на его борту, в том числе и экипажу. Который через мимолётное мгновенье после этого размазывало тонким, нежным фаршем по переборкам корабля.
По этой причине, гражданские корабли не использовали возможностей компенсатора больше чем на семьдесят процентов. Для военных кораблей этот стандарт был несколько выше за счёт большей надёжности и множества дублирующих систем, и составлял восемьдесят пять процентов мощности.