Рост военной активности ордена вызвал явное беспокойство у папы. Уже в 1168–1170 гг. во время кампании в Египте папа Александр III напомнил госпитальерам, что их прямой долг – помогать бедным и что применение оружия противоречит правилам Госпиталя и тем принципам, что были заявлены при его основании. В 1172 г. папа поддержал требования братьев, что каждый магистр должен давать обещание не принимать в дар, не строить замков на границах христианского мира, не получив разрешение Капитула. Хотя признание Римом военной деятельности ордена может следовать из его обращения в 1177 г. к госпитальерам как «рыцарству Христа», в булле Александра Piam admodum et jugem 1178–1180 гг. снова обращалось внимание на то, что их первейшая обязанность – попечение над бедными. Папа призывал их воздерживаться от ношения оружия, хотя и признавал, что они могут участвовать в войне, когда будет невозможно избежать ее: когда христианское воинство поднимет знамя Святого Креста для защиты королевства Иерусалимского или в случае осады какого-либо языческого города. Не следует забывать о важности заботы о пилигримах, отдавая предпочтение оружию. Утверждалось, что статьи 1182 г., связанные исключительно с делами милосердия, были предназначены для умиротворения папства, но госпитальеры могли использовать и другие средства убедить папу одобрить их участие в войнах.
В 1180-х гг., как считается, появился поддельный документ – булла Quam amabilis Deo. Предполагают, что он появился в 1131 г., но в действительности был копией буллы Ea que vobis 1183 г., с которой папа обращался к госпитальерам, и Milites Templi Ierosolimitani 1144 г. – к тамплиерам. Его происхождение и материалы, использованные при компиляции, дают основания считать, что авторами документа были госпитальеры, и относится он ко времени после 1183 г. Это явная попытка показать, что Госпиталь был духовно-рыцарским орденом еще до 1131 г. И возможно, документ был сфабрикован, чтобы убедить папу, что Госпиталь на начальной стадии своего существования не сосредотачивался полностью на благотворительной деятельности. Это показывает, что тамплиеры оказывали некое влияние на госпитальеров в последней четверти XII в. Орден, однако, не нуждался ни в каких уловках подобного рода, чтобы преобразовать себя. В начале 1180-х папа Лу-ций III, казалось, начал признавать значимость военных предприятий госпитальеров. Разгром христиан под Хаттином и военное положение в Латинской Сирии привели к переоценке функций ордена со стороны пап и западного мира.
Возрастание значимости в политике духовно-рыцарских орденов в Латинской Сирии было непосредственно связано со все большей их вовлеченностью в военные действия. В государствах, находящихся под постоянной угрозой войны, благотворительная деятельность Госпиталя вряд ли могла иметь большие заслуги перед обществом, чем у какого-либо иного значимого монашеского института, занятого приемом паломников в Святой земле. Мы уже видели, что орден стал важным звеном обороны европейских поселений. К началу 1180-х гг. ни один важный совет или военная экспедиция не могли обойтись без их участия. Военные советы были инструментом политики; и именно на одном из них, имевшем место перед вторжением в Египет в 1168 г., госпитальеры впервые смогли повлиять на внешнюю политику крестоносцев. Поскольку вопрос, обсуждаемый командованием крестоносного войска, заключался не только в том, как атаковать, но и нужно ли атаковать в принципе. Жильбер д’Эссайи убеждал в необходимости вторжения в Египет; предстояло принять решение, которое могло повлиять на будущие отношения с соседями франкских поселений, что привело бы, как заявляли тамплиеры, к нарушению заключенных ранее договоров и потери доверия. Госпитальеры уже имели право заключать и расторгать договоры с сарацинами в северных областях. В 1168 г. их магистр смог настоять на своем решении, несмотря на противодействие тамплиеров, и вместе с сеньорами склонил короля на свою сторону. Успех магистра объяснялся его близкими отношениями с королем, его обещанием военной помощи, поддержкой сеньоров и тем обстоятельством, что король Амори все еще не принял решения. Это был выдающийся успех, и он продемонстрировал растущее влияние ордена. Египетская политика Жильбера могла быть безрассудной и даже катастрофичной, но она имела один положительный результат. Это был важный шаг на пути растущего политического влияния госпитальеров. Не только христиане, но и мусульмане увидели, что деятельность ордена отныне становится важным фактором в политике крестоносцев. И когда в 1185 г. граф Триполи Раймунд стал регентом короля, госпитальеры и тамплиеры присутствовали на созванном им совете для выработки политики в отношении мусульман. В XIII в. они всегда принимали участие в рассмотрении вопросов, касавшихся взаимоотношений крестоносцев и сарацин.
Независимая позиция, накопленные богатства и возросшее влияние духовно-рыцарских орденов способствовали тому, что они превратились в идеальных переговорщиков в стране, раздираемой внутренними противоречиями. Папы и короли начали в 1180-х гг. прибегать к услугам магистров в этом новом качестве. Они были среди тех, кого король пригласил в 1181 г. быть посредниками в спорном вопросе между князем Антиохии Боэмундом и его патриархом Антиохийским. В том же самом году Рено де Шатийон, сеньор Монреаля, нарушил договоренность с сарацинами, напав на мусульманский караван. Балдуин IV приказал ему отпустить пленников и вернуть добычу. Рено де Шатийон ответил отказом, хотя направленная к нему депутация, в которую были включены госпитальеры и тамплиеры, пыталась, но безуспешно, убедить его повиноваться королю. В 1186 г. папа назначил двух магистров и архиепископа Назарета арбитрами в переговорах между генуэзцами, королем Балдуином и графом Триполи Раймундом. Мы видели, что трагедия у Сепфориса в 1187 г. случилась в то время, когда магистры вели переговоры с Раймундом, графом Триполи, от имени короля Ги; и мир между Ги и Раймундом был заключен позже в этом же году в замке госпитальеров Святого Иова.
Незадолго до битвы при Хаттине магистры духовно-рыцарских орденов начали принимать все более активное участие в политической жизни европейских поселений. В 1177 г. они присутствовали на совете, предложившем графу Фландрскому Филиппу I стать регентом Иерусалимского королевства, когда он прибыл в Святую землю во время очередного крестового похода. Магистры были приглашены на заседания парламента, curia generalis, созванного королем в 1184 г. и призванного разработать план пропагандистской кампании