Вот главное, что я понял в свои 37 лет:
Изображать того, кем ты не являешься на самом деле, – легко. Все мы в той или иной мере делаем это. Многие – всю жизнь. Напяливаем в молодости чей-то чужой костюм, а потом у нас не хватает ни сил, ни желания, ни возможности его снять или хотя бы осознать, что он тебе не принадлежит.
Цель любой жизни – максимально раскрыть свой потенциал. А сделать это можно, только вернувшись к себе настоящему.
Смотрели фильм «Малыш» с Брюсом Уилимсом в главной роли? Если нет – очень рекомендую.
Это история об одном успешном менеджере, который к 40 годам построил карьеру, заработал достаточно денег, но ни семьи, ни близких, ни счастья у него не было.
Когда-то я был очень похож на него и только по счастливой случайности вырвался из ограничивающих меня рамок.
Я убежден, что никакого постоянного «Я» не существует. Мы все представляем из себя результат восприятия нами окружающей действительности, случившихся событий (закономерных и случайных) и их вольных интерпретаций сознанием.
В этот большой мир выкатывается маленький комочек, который с каждым годом катится, все стремительнее набирая, накапливая внешнюю оболочку, – слой за слоем.
Видите ли вы в снеговике, стоящем на улице, маленький снежок, скатанный руками ребенка? Чувствуете ли его? Помните ли о том, что с него все начиналось?
Через пару десятилетий уже непонятно, каким ты был, чего ты действительно хотел, куда стремился. Прошлое забыто, настоящее – неясно, будущее – неизвестно.
Полжизни мы тратим на то, чтобы убежать от себя, а остальную половину – на то, чтобы к себе прийти.
Полжизни мы стремимся соответствовать чужим представлениям, преодолеваем себя настоящего, чтобы стать (или казаться?) сильным, умным, красивым, спортивным, успешным, креативным.
Часто не понимая: ЗАЧЕМ?
Не слишком ли дорого стоит такая стратегия?
Как жить в согласии с собой и миром?
Как чувствовать реальность такой, какая она есть?
Как найти счастье и сделать счастливым свой путь?
У меня нет универсальных ответов, которые подойдут каждому.
Но есть своя история, которую я расскажу для того, чтобы вы сами нашли собственные ответы.
Жизнь первая. От ботаника до лидера уличной группировки
Стоять!
По одному взгляду на человека я могу определить, били его в детстве или нет. Крепкий, спортивный, накачанный? Били с большой долей вероятности. Броня не вырастает просто так. Когда-то подростком этот парень скорее всего прошел через испытания, и травматические события сформировали его защитный панцирь.
Я вырос в 1990-е в Тольятти. Для того, кто в контексте, эти несколько слов могут сказать обо мне если не все, то многое. В них не просто факт биографии, а свойство личности – то, что до смерти останется со мной.
Дедушка Витя по папиной линии однажды стоял на балконе и наблюдал, как я пытаюсь разрулить первый в своей жизни конфликт. Какой-то соседский ребенок отобрал у меня синий совочек.
– Отдай совочек.
– Не отдам!
– Но это мой совочек.
– Теперь мой!
Переговоры зашли в тупик. Дедушка прервал мое замешательство:
– Че ты с ним разговариваешь, дай в нос – и всё!
– Как это?
– Да как, пальцы в кулак сожми и дай.
Ну, я и дал. Эффект оказался поразительным. Обидчик совочек мой тут же бросил и побежал за мамой.
Так дедушка Витя научил меня драться. Для мальчика из Тольятти навык отнюдь не бесполезный.
…Однажды во время перемены я сидел и читал книжку, а по проходу между партами шел главный на тот период агрессор в классе (их обычно на каждый класс бывает по два, два основных хулигана) – шел и всем давал подзатыльники. А я сижу, учу и слышу – там движуха какая-то. И думаю – если до меня дойдет, я его убью сейчас. Такая недетская, но на самом деле именно детская мысль. И – бах! – мне прилетает.
Никакого вкуса к дракам я тогда еще не испытывал, шумных толп сторонился, все учителя называли меня домашним мальчиком и ставили другим в пример.
Я вскочил и побежал за ним по партам. Он, смеясь, перепрыгивал с одной парты на другую, пока не остановился на последней, развернувшись ко мне.
– Ну что? Куда бежишь придурок?
От удара ногой в живот он не успел договорить последнюю фразу и, скорчившись, полетел с парты вниз на пол, к детским шкафчикам с одеждой, которые располагались у нас прямо в классе.
Я смотрел на него сверху вниз и не знал, что будет дальше.
Было одновременно и радостно, и страшно.
Радостно от того, что я смог победить «непобедимого».
Страшно от того, что не знал, чем теперь это обернется.
Тут я увидел, что из его глаз пошли слезы. Он встал. Взял свой рюкзак и убежал с уроков домой.
Для меня это был первый мальчишеский урок – победы над своим страхом, кто бы его ни спровоцировал и каким бы ужасным поначалу он ни казался.
Спустя годы в одной из книг по психологии я прочитал про живущих в нас внутренних драконов, которые не дают нам действовать и останавливают нас перед лицом неизвестности.
Мой первый дракон был убит там.
А дальше история повторялась.
Хулиганы, гопники, бандиты, прибандиченные милиционеры – все это закрутилось в калейдоскопе событий, реальность словно проверяла меня на прочность.
Наша семья, как и многие другие в те времена, была в городе пришлой и по местным меркам подчеркнуто интеллигентной.
Мама через раз выходила из набитого суровыми заводчанами автобуса в слезах – просто оттого, что улыбка и просьба «Подвиньтесь, пожалуйста!» в автобусах не работали. Долго не могла привыкнуть, что в Тольятти доброжелательность принимают за слабость. Неласковый нрав горожан она, будучи врачом, объясняла болезнями из-за химических выбросов многочисленных производств. Поэтому все терпела и всех жалела.
Отец знакомился с городом на службе в Следственном управлении. Количество грабежей, разбоев, квартирных краж и особенно угонов автомобилей гарантировали ему почти круглосуточную работу много лет подряд. Возвращался домой он обычно в десятом часу вечера и стучал на машинке обвинительные заключения до поздней ночи. На кухне, чтобы нас не будить.
Квартиру мы получили в 16-м квартале Автозаводского района на одной лестничной площадке с семьей, дочка у которых была наркоманкой. Через несколько месяцев эта квартира превратилась в настоящий наркопритон. Брошенные шприцы на этажах и лестницах, сигаретный дым и толпы не самой благополучной молодежи по вечерам.
Однажды в детскую площадку, во дворе моего друга Арсения, въехала иномарка, за рулем которой сидел только что расстрелянный водитель.
Мир вокруг казался не самым безопасным для рано повзрослевшей девочки, приехавшей в город из деревни, – моей маме, а это передавалось и мне.
Мы жили на две зарплаты бюджетников с обостренным чувством справедливости. Я рос серьезным и домашним мальчиком. В три года переболел геморрагическим васкулитом и потому пропустил детский сад с сопутствующими радостями ранней социализации.
Предпочитал уличной песочнице игру на ковре в гостиной.
Одиночество