– Это все, конечно, охренительно интересно, но, Волкова, никогда бы не подумал, что ты можешь подслушивать, – я благополучно пропустил мимо ушей все, что она сказала мне насчет самой статуэтки и сосредоточился на деталях, которые были мне действительно интересны.
– Я не… – под моим насмешливым взглядом девушка смутилась, а затем вскинула голову. – Ну да, я подслушивала, и что?
– Да ничего, просто констатация факта, – я подбросил тварюшку и, ловко поймав, положил в карман. – Побудешь посредником? Мол, знаю парня, готов продать, потому что уже жрать нечего, а любованием шедевра сыт не будешь. Тебя-то точно не прибьют, раз твой папаша с этим ценителем редкого искусства так близок.
– Скорее всего, не прибьют, ты прав, – Софья задумчиво посмотрела на меня. – Вот что, надо сделать магический оттиск, чтобы показать Козыревскому.
– И как ты собираешься его показать? – я вернулся к куче неразобранных книг, потому что почувствовал, что даже в куртке начинаю замерзать. Софья тут же последовала моему примеру и в мешок посыпался откровенный мусор. То, что она говорила, было логично, вот только как Софья Волкова могла бы передать изображение в большой мир, если из школы можно было выйти лишь на новогодних каникулах, на летних каникулах, и после окончания сего достойного учебного заведения? Ну, или, если тебя из него выпрут, что тоже нельзя исключать.
– Ты что забыл, что в субботу день посещений? – я покосился на нее. Ага, забыл. Собственно, я и не знал. Об этом никто не говорил при мне вслух, скорее всего, просто потому, что про день посещений все знали и ждали его с нетерпением.
– Забыл, если честно, – неохотно признал я очевидное. – Да и мама уже была здесь у Викентия, когда решался вопрос о моем исключение, и я не думаю, что она придет еще раз в субботу.
– Ну ты сравнил, – Софья хихикнула. – Конечно, придет. Тем более, что ваш поместный дом располагается в столице, и до школы вполне можно на машине добраться, – о, вот об этом я знал, в руке что-то хрустнуло и, опустив взгляд, я заметил, что слишком сильно сжал уже и так сломанную линейку, которую держал в руке. Поместных домов у каждого клана всегда два: один городской, неважно в каком городе он находится, не каждый может себе позволить жить в Твери, которая в этом мире являлась столицей нашей необъятной; и загородный – настоящее родовое гнездо, место сборищ всего клана на таких значимых событиях, как празднование свадеб или похорон. Так вот, у Савельевых загородного родового поместья не было. Когда, в какой промежуток времени мы его лишились, я не знаю, не в этом веке – это точно, а более подробно я еще не узнавал, и вряд ли буду узнавать, если только для саморазвития, потому что ума не дам, как можно было бы вернуть хотя бы этот признак знатности. Так что, кроме имени у меня ничего не было, и перспектива жениться на богатой наследнице плебейского происхождения уже не выглядела какой-то дикой. Насколько я знаю, такие в школе учатся, надо бы присмотреться к ним получше. И ведь останавливало меня только то, что я плохо ориентировался в том, кто из них аристократка, а кто из нуворишей, как Лосев, например. Ведь не исключено, что их папаши за княжеский титул, который получит дочка и в перспективе внуки в том случае, если у нас все-таки появится император и подтвердит титулование, а по местным законам каждый новый император это делал, согласятся на брак и даже помогут выкупить «Тихую заводь» как называлось наше родовое гнездо. Я нашел его название и описание в книге знатности – очень красивое, уединенное место, в котором было бы приятно жить. Вообще, забавный этот закон об обнуление титулования в момент смерти очередного императора. Старый умер, и аристократы становились просто наследными дворянами. Появился новый – самым знатным их княжеские титулы вернули. Я понимаю, почему кланы типа Лосевых против того, чтобы на троне снова сидела знаковая фигура. Так они вроде бы как даже ровны нам по происхождению, хотя бы чисто номинально. А правит все равно Совет кланов. Хотя у императора было право вето и право забрать власть в свои руки полноценно во время войны. Зашвырнув останки линейки в мешок, я повернулся к Софье.
– И кто тебя должен навестить? Сомневаюсь, что твой отец решит поиграть в посредника.
– Нет, конечно, – как кошка фыркнула девушка. – Отец всегда занят, и его дела гораздо важнее, чем встреча с дочерью, – если в ее словах и послышалась горечь, то очень быстро сменилась обычным ехидством. – А мама занята благотворительностью. Меня навещает мой старший брат, и вот он-то как раз не откажется помочь сестренке.
– Хм, ну давай попробуем, – я завязал полный мешок и оттащил его волоком к стене, где уже стояли его собратья. – Думаю, на сегодня достаточно, ты так не считаешь? – Софья в очередной раз кивнула и поднялась с пола. Я же достал статуэтку и поставил ее на стул. Девушка подошла поближе, соединила пальцы треугольником и направила их в сторону шедевра таким образом, что статуэтка визуально поместилась в этот треугольник, откинув голову, она прошептала заклинание и треугольник словно сорвался с ее рук и накрыл статуэтку, чтобы через полминуты упасть на пол в виде этакой 3D модели.
– Переверни ее, чтобы была видна подпись, – тихо попросила Софья, и я тут же выполнил эту несложную просьбу. Еще одно изображение упало рядом с первым, и Софья опустила руки. Я же все это время смотрел на ту грязную линию на ее щеке. Опомнившись первым и забрав статуэтку, я подобрал изображения и протянул их девушке. Когда убирал тварюшку в карман, то нащупал там платок, вытащив который, шагнул к Софье.
– У тебя здесь грязь, давай попробую убрать, – тихо произнес я, и протянул палец, обмотанный платком к нежной коже. Грязь убиралась легко, скорее всего, это была всего лишь пыль. Опустив руку, я сделал еще один шаг в направлении внезапно посерьезневшей девушки… Щелчок открывшейся двери заставил нас обоих вздрогнуть и засуетиться. – Ну, наконец-то, – нарочито весело заявил я, быстро шагнув к двери и распахнув ее перед Софьей. – После вас, сударыня, – она нервно хихикнула и выскользнула на лестницу. Я последовал за ней, но пока запирал дверь и искал заднюю, через которую мне надлежало ходить на мои отработки, Софьи на горизонте уже не было. – Ну, что тут сказать, похоже, рылом ты, Сава, все-таки не вышел.