Как оказалось, энергии было достаточно для демонстраций. Я легко справлялся с любыми атаками и успешно показывал техники и приемы. Но если раньше я совершенно не уставал от таких форм преподавания, то теперь каждый день семинаров полностью истощал и опустошал меня. Я старался максимально беречь силы и показывал приемы, снижая траты энергии на столько, на сколько мог без потери эффекта. Семинар продолжался целый день, а вечером начиналось застолье с возлияниями, от которых я не мог отказываться, чтобы не раскрыть своего состояния и последствий болезни. Кроме того, мне и самому было любопытно – восстановился ли я? Могу ли я вернуться к обычной пище? Позволить себе алкоголь?

Бельгию по праву называют всемирной пивоварней: 400 базовых уникальных сортов пива, для каждого сорта даже предусмотрена своя форма бокала. В ресторане, где меня чествовали как почетного гостя и Грандмастера боевых искусств, я отказался от вина, опасаясь того, что мой организм не выдержит крепости алкоголя, но согласился на пиво. Так уж повелось в среде адептов боевых искусств: алкоголь в почете, как и способность пить, не пьянея. Меня спросили, предпочитаю ли я пиво «послабее» или «покрепче». Я машинально ответил – «покрепче». Как оказалось, «покрепче» – это было пиво с оборотами выше, чем у крепленого вина. Я буквально «поплыл» с первого же бокала. Это была моя первая порция алкоголя после реанимации по поводу панкреатита, так что хватило бы и 5 % крепости (на что я и рассчитывал). Но 20 % застали меня врасплох. Мои внутренние органы не были готовы к такому испытанию, так что пришлось компенсировать опьянение волевым усилием…

Помню смутно, как закончился ужин и как я добрался до гостиницы в свою первую ночь в Бельгии. Зато хорошо помню все последующие вечера. Я мужественно улыбался человеку, доставлявшему меня в гостиницу после ужина, завершавшего полный день преподавания, закрывал дверь и падал у порога. Сил хватало только на последний бодрый взгляд и улыбку.

Упав на пол, я замирал, чтобы не тратить силы даже на простые движения. Дойти до постели не было сил – я полз. Проползал несколько метров, останавливался обессиленный и отдыхал, впадая то ли в сон, то ли просто в забытье, положив голову на руку, вытянутую в направлении кровати. Просыпался и снова полз. Иногда я доползал до кровати и, уже облокотившись на нее телом, с ногами на полу, засыпал до утра. Иногда я все же ложился на кровать в одежде и спал как мертвый. Но случались и ночи, когда я так и не доползал до кровати и утром находил себя где-то на полпути…

К счастью, мое тело оказалось способным даже в этих условиях неудобств и сна то на полу, то прислонившись к кровати восстанавливаться к утру. Главное было – поспать. И еще – замереть и не двигаться. И дать установку телу на восстановление. Ведь это был почти недельный тур по разным городам Бельгии и Нидерландов и каждое утро – встреча с новыми людьми, демонстрации, преподавание. Поэтому с утра надо было стремительно взбодриться, привести себя в порядок и быть готовым к новым «подвигам». Никто не должен был знать о том, чего мне это стоило и чем были наполнены мои ночи.

Мне «повезло» принимать немало вызовов. Еще в молодости, достигнув маломальской известности, мне приходилось иметь дело с теми, кто хотел помериться силой и боевым мастерством – реальным или, чаще, воображаемым. Кто-то хотел убедиться в своей силе, кто-то – самоутвердиться за мой счет. Были и такие, кто жаждал известности и полагал, что для этого достаточно победить меня в поединке. Появлялись люди совсем еще юные, но уже посвятившие несколько лет своей жизни цели победить меня в поединке, после того как узнавали обо мне как о мастере боевых искусств. В 1980-е годы в Советском Союзе мастеров было мало, боевые искусства были полузапретной практикой.

Поначалу я отстаивал свою честь и имя в поединках или спаррингах, потом научился разряжать пыл противников через разговор, но временами доходило и до боев без правил. Любой бой опасен и для здоровья, и для репутации. Я возненавидел все эти вызовы и стал уклоняться от них любой ценой, даже ценой падения в глазах почитателей и обожателей. Самоутверждение меня не интересовало, равно как слава или известность. Меня интересовали знания и реальные умения, а их сложно получить в поединках, тем более в драках.

Не могу сказать, что я бесстрашен в бою, – скорее, я могу преодолеть страх и даже использовать его энергетический потенциал. Как бы ты ни был тренирован и подготовлен психически и физически, всегда есть шанс уступить, потерпеть поражение, понести потери. Мастерство и опыт боя – это повышение вероятности победы, но никак не гарантия. Все, что я могу сказать о своей боеспособности и опасности для любого моего оппонента, это то, что вероятность моей победы постоянно растет. Но она никогда не может быть абсолютной. Шансы победить зависят от многих факторов, включая возраст, физическое и психическое состояние, хотя уровень знаний и умений может в чем-то компенсировать их слабые стороны.

Воин стремится к неуязвимости и непобедимости. Но достижение этой цели находится за пределами физического плана. Оно, скорее, связано с духом и сознанием, отношением к внешним событиям и расстановке сил. Жизнь требует своего и настигает нас на всех фронтах, не только духовном. Поэтому если вызов брошен, избежать его невозможно. Другое дело – как его принять и насколько искусно с ним обращаться. Вызов всегда ставит человека лицом к лицу со своим собственным страхом или страхами. Это и первый, и последний барьер Воина.

Каждый уровень страха, который преодолен, пройден, взят, открывает следующий. Страх может парализовать, придавить или подавить. Но может и стимулировать, пробуждать, подвигать. Отношения со страхом являются главным отличием между Воином и жертвой. Жертва в итоге сдается, становится пассивной и контролируемой. Воин может отступить, но не сдается никогда, независимо от победы и поражения. Он всегда активен, даже если внешне спокоен и неподвижен, поэтому всегда свободен и, по большому счету, неконтролируем извне. Его невозможно спровоцировать, невозможно подавить его волю, его невозможно контролировать и ему бесполезно угрожать. Он всегда сам выбирает свои битвы. Воин не бесстрашен, но страх не рулит им. Воин лучше всех знает свои страхи. Страх просто перестает быть преградой и препятствием.

Даже когда ты полон сил, столкновение с более сильным оппонентом все равно может вызвать страх. Но гораздо страшнее встретиться с собственным бессилием. Особенно когда слабость становится твоей повседневной реальностью. Когда нет перспектив избавиться от слабости. Когда ты