– Ну почему ты такой?! – Кейт внезапно вскочила из-за стола. – Я из кожи вон лезу, чтобы тебе было хорошо со мной, чтобы ты возвращался в чистый дом, ел вкусную еду, чтобы ты был счастлив, в конце концов! Почему ты такой, Генри? Что я делаю не так?
– Сядь, пожалуйста, – он вытер губы салфеткой и спокойно посмотрел на Кейт. – Я не хочу с тобой ругаться, давай хотя бы не сегодня? Я…
– Ах, не сегодня? – она швырнула на пол полотенце, которое зачем-то взяла в руки. – Ты пропадаешь на целый день, оставив только записку на холодильнике, заявляешься, когда уже стемнело, и предлагаешь обсудить это завтра? А завтра что? Куда ты пропадешь завтра? Это же твой дом, Генри. Наш дом.
Генри начал злиться.
– Это всего лишь съемная квартира, и не ты ли говорила, что тебя угнетает вид за окном, что сосед противный старик, а кошки семьи О’Нил гадят на наших цветочных клумбах?
Кейт растерянно заморгала. Ее темно-карие глаза стремительно наполнились слезами обиды. Острые плечики напряглись.
– Ну и что? Я не хочу жить напротив кладбища и видеть, как ты смотришь на него из окна нашей спальни. Будто тебе было бы приятнее быть там, чем в постели со мной.
На это Генри не нашел, что возразить, ибо более глупого заявления в жизни не слышал. И вообще, у него пропало желание ужинать.
– Это бред, Кейт. Я наелся. Пойду лучше в душ.
– Стой! – она бросилась наперерез. – Прости, я просто перенервничала. Давай спокойно доедим? Ты, наверное, голодный, я же вижу.
И она замерла, как котенок, который боится, что хозяин его ударит.
Генри вздохнул и вернулся за стол, но ужин все равно прошел в напряженном молчании, как и многие ужины до этого. Генри все чаще казалось, что он где-то ошибся и не сможет исправить ошибку сам.
После душа он поднялся на второй этаж, где в спальне уже горел ночник, и в постели, поверх одеяла, лежала Кейт и листала журнал. Комната несла на себе отпечатки ее вкуса – Кейт сама выбирала обои, шторы, определяла цветовые решения и заполняла спальню чисто женскими мелочами, делающими ее уютной и красивой, но Генри не чувствовал себя частью этой атмосферы. Он переоделся и лег, тут же отвернувшись от девушки, но скоро почувствовал в темноте, как ее горячие руки обнимают его за пояс, а дыхание щекочет спину. Он так привык к этим ощущениям, что даже не мог ответить, приятны они ему или уже нет. И если верно последнее, то как он пропустил момент, когда это произошло с ними?
За завтраком Кейт была непривычно бодра и приветлива, будто и не было вечернего конфликта.
– Доброе утро, соня, – она поцеловала его и потрепала по взлохмаченным волосам. – Я сегодня с десяти, так что успела приготовить кое-что вкусненькое.
Кейт вернулась к плите и взялась за лопатку. Генри не мог не заметить, что для этого совместного завтрака она выбрала его старую рубашку, которая на ней больше походила на платье, а длинные гладкие волосы собрала в хвост на затылке. Хорошее настроение делало Кейт еще более привлекательной, она пританцовывала, светя голыми стройными ногами. Определенно, она была красивой и умной девушкой, хорошей хозяйкой и обладала еще массой достоинств. Генри невольно улыбнулся, когда она вернулась к столу с тарелками.
– Приятного аппетита, дорогой!
– Приятного аппетита, – Генри принялся за еду, мысленно радуясь, что некоторая напряженность между ними осталась во вчерашнем дне. Однако, возможно, он ошибался.
– Где ты вчера был? Может, все же расскажешь?
Макалистер покачал головой:
– Не думаю, что тебе будет интересно… В общем, я ездил в Клифф Энд.
– Это в Восточном Сассексе? Как тебя туда занесло?!
– Новое сообщение на моем сайте, – Генри очень хотелось поговорить об этом, рассказать все, что удалось узнать. – В одном из пансионов поселился медиум, побывавший несколько месяцев назад на Синтаре. Ее звали Рита Волкер. Но она погибла точно так же, как и остальные, за несколько дней до моего приезда. Уже шестая, Кейт. Таких случайностей не бывает.
Кейт поморщилась досадливо:
– Когда ты уже успокоишься, Генри? Прошло два года, забудь ты этот остров, эту Академию и этого Сорату. Он наверняка уже и не вспоминает тебя.
Вилка, которой Генри дирижировал своему короткому рассказу, выскользнула из пальцев и со звоном ударилась о край тарелки. Сердце будто сжало в тисках.
– Причем здесь он?
Девушка упрямо вскинула голову, тоже отставляя чашку с недопитым кофе:
– Можно подумать, это не ясно, как божий день. Ты хочешь вернуться в Японию, будь она неладна, чтобы повидаться с человеком, который забыл твою фамилию, стоило ему только оказаться дома.
Генри почувствовал, что снова закипает. Картина уютного светлого утра рушилась на глазах, погребая его под останками:
– Не смей так о нем говорить! – он ударил кулаком по столу, посуда жалобно звякнула, а Кейт испуганно вжала голову в плечи. – Он… Дело в другом.
Он не стал снова повторять то, что она и так успела выучить наизусть. Ничего не изменилось в его намерениях, лишь добавилось новых фактов. Когда два года назад он вернулся, то уже знал – ничего не закончено. Дикрайн и его эксперимент лишь видимая часть, скрытую же ему только предстоит постичь. Чем он и занялся, создав сайт для поиска людей с особыми способностями и следя за всеми новостями, хоть как-то касавшихся острова Синтар и Академии. Генри хотел узнать первопричины, по которым Синтар стал идеальным местом для опытов Дикрайна, он чувствовал вину перед сестрой и пытался объяснять все это Кейт, но не стоило и надеяться, что она его поймет.
Да, он долгие месяцы только и говорил, что о Кимуре, но время не стоит на месте. Генри почти привык не произносить его имени, уж точно не вслух.
– Конечно, – Кейт покорно опустила голову, и хвост длинных каштановых волос упал на плечо. – Да, я понимаю.
Ничего она не понимала, но Генри на нее не обижался. Порой ему казалось, что он сам ровным счетом ничего не понимает, ни в жизни, ни в людях, ни даже в себе самом. Особенно в себе.
– Как прошел твой день? – решил он сгладить неловкость от своего излишне эмоционального поступка. Обычно при Кейт он не позволял себе подобного, чтобы не напугать. Девушка его неуклюжий ход, конечно, разгадала, но смогла улыбнуться, будто