Эрик, не дослушав до конца, вскочил со своего места и, нервно подволакивая ногу, заходил по комнате.
– Как ты так легко можешь только говорить такое, Марта! И от кого я это слышу, ладно бы от взбалмошной и легкомысленной Ингеборги! Так нет, ты же была всегда такая грамотная и разумная! Неужели же ты не понимаешь, что своим поступком ты наносишь удар по всей нашей династии и даёшь такие козыри в руки её врагам. Да они даже не мечтали их получить, и теперь это лишь вопрос времени, когда по мне ударят. Пять! Пять родов рвутся сейчас к власти в нашем королевстве! И наш шатающейся трон только и держится лишь от того, что они пока что грызутся между собой и не хотят пропускать вперёд никого другого. А тут эта связь родной сестры монарха, герцогини крови, с военным вождём чужой и враждебной нам державы! Ты хоть об этом подумала?!
Марта вскочила с места и, прижав руки к груди, воскликнула:
– Но почему нашим странам не быть добрыми соседями и союзниками?! В конце концов, Эрик, ведь в тебе, так же как и во мне течёт такая же русская кровь. Кровь нашей новгородской бабушки, княгини Софьи!
– Лучше помолчи, Марта, ты вообще ничего не понимаешь в политике, или твои мозги перекосило от этой самой любви! – в гневе закричал Эрик, – А я говорил вам, что во всём виновата эта необузданная славянская кровь! Сейчас ты своей связью уже сорвала мне всеобщий поход на восток, тот великий поход, который бы укрепил мою власть и дал бы нашей державе такие нужные всем нам земли и богатства! А я ведь уже начал к нему подготовку. Теперь же, по твоей милости, я спутан ограничениями этого регентского совета и уже шагу самостоятельно не смогу сделать без его одобрения! И во всём этом виновата именно ты! Я немедленно выдам тебя замуж за первого претендента высокой крови, и ты уже не посмеешь мне в этом перечить!
Таким злым и враждебным Марте никогда прежде не доводилось видеть своего брата. Он был совершенно нетерпимым и чужим. Ни разу ещё ранее не позволял он себе кричать на сестёр или же унижать кого-либо из семьи.
Румянец схлынул с щёк Марты, уступив место бледности, и, приняв гордую величественную осанку, она уставилась своими потемневшими до яркой синевы глазами на Эрика. И словно бы окатила его холодной водой: – Ты забываешься, мой венценосный брат, что я не служанка или какая-нибудь там рабыня, а член королевской семьи по священному праву крови! И даже лиши ты меня права титула герцогини, в моих жилах всё равно будет бежать кровь первого короля Швеции, коронованного церковью, Благословенного Эрика X Кнутсонна, нашего с тобой отца. И выдать меня насильно замуж у тебя уже точно теперь не получится, братец! Знай, что я жду ребёнка от своего возлюбленного, барона Любекского Андреаса, и нравится тебе или нет, а в моей жизни будет лишь один мужчина!
При последних словах собеседник Марты вздрогнул как от удара и буквально осел на скамью, а в комнате герцогини нависла гнетущая тишина.
– Это конец, – тихо пробормотал король, – Ты хоть понимаешь, что ты наделала, Марта? Теперь, боюсь, даже я не смогу тебя защитить. Ты погубила и себя, и, скорее всего, всю нашу семью. Теперь-то уж враги точно найдут, как и когда им по нам ударить, используя вот это твоё сомнительное положение. Ты должна срочно избавиться от ребёнка, Марта, ты меня слышишь?! – в исступлении выкрикнул Эрик, – Срочно! Пока что-то ещё можно скрыть!
– Два десятка лет назад на свете появился маленький мальчик, – вдруг тихо заговорила герцогиня, – Он получил сильнейшее увечье при рождении. И он вообще бы не должен был выжить. Но он выжил, потому что его любили его близкие и потому что они все искренне молились за его жизнь. Положение семьи и тогда было шатким, «Откажись» – нашёптывали по углам его отцу высокородные конунги и ярлы, «пусть он умрёт, этот уродец!» Но близкие не отказались от маленького мальчика, они не предали его, и, когда один из злопыхателей всё-таки захватил в стране его отца власть, то вся его семья, вся, до единого человека ушла в чужую страну в изгнание. Этого мальчика звали маленький Эрик, и, преодолев все трудности, он затем вырос и стал великим королём Швеции Эриком Эрикссоном XI, с которым сейчас считаются все великие правители мира. А теперь этот выросший мальчик хочет, чтобы умер его ещё не рождённый племянник, он уже сейчас отказался от него, потому что до дрожи боится за свою власть. Ну, так я скажу этому мальчику, ставшему сейчас королём. Ваше Величество, я не откажусь от своего возлюбленного и от своего ребёнка. Вы вправе лишить меня жизни, если так будет легче для Вас и для всей нашей династии. Что ж, пусть так и будет, но тогда мы умрём вместе с моим ребёнком, а Вам пусть Бог будет судьёй!
– Я услышал тебя, сестра, – тихо прошелестел губами Эрик и вышел прочь за двери покоев.
Глава 5. Архип
Ноябрь 1227 года пришёл на новгородскую землю со студёными, пронизывающими насквозь ветрами, и с затяжным дождём, который в очень скором времени сменился на снегопад и на раннюю позёмку.
По всем приметам подступающая зима обещала быть ранней и очень лютой. Всё живое, как могло, утеплялось и готовилось пережить эту суровую пору. Медведи залегли в берлогу пораньше. Мягкой травой, мхом и комочками шерсти устилали гнёзда белки и лесные куницы. Лисы, волки, рыси, копытные, все звери, не имеющие постоянного зимнего логова и не впадающие в холода в спячку, покрылись особенно густой и тёплой подпушкой, помогающей им стойко переносить большие морозы и сохранять в теле тепло.
Андреевское так же утеплялось. Все избы и строения в поместье были плотно проконопачены традиционной конопаткой, просушенным красным болотным мхом, перемешанным с паклей, основу которой составляли отходы от переработки льна и конопли.
Густо дымили по утрам трубы изб и огромных казарм от протапливаемых внутри них печей. Главная посадская истопная-котельная