— Почему? — удивилась Пак Сумин.
— А ты никогда не задумывалась, что почти во всех боевиках американское правительство — плохое? — спросил я. — Ну, то есть люди хорошие, а вот собирательный образ власти — плохой? У нас очень хорошо разошелся фильм «Законопослушный гражданин», отличный пример гнилой американской системы. Мне иногда кажется, что власти сами его распространяли.
— Это тот, где у мужика семью убили и он специально в тюрьму потом сел?
— Он самый.
— Крутой фильм, да.
— Но власти же в нем козлы? — уточнил я.
— Еще какие, — хмыкнула Пак Сумин. — Так что за «Патруль»?
— А, там сюжет намного круче, чем в этой дораме, — сказал я, тыча пальцем в экран. — Там главный герой агент временной полиции, который создал невозможный парадокс и в итоге породил сам себя.
— Это как?
— Ну, это тяжело объяснить, но очень круто смотрится. Хоть и мозги вытекают к концу фильма от противоречий.
— У тебя-то? Ты же эталонный душнила.
— Это все мое математическое образование.
— Не отнекивайся! Так! Если ты хотел показать мне эту жесть, то даже не думай! Никаких парадоксов!
— Да ладно тебе…
— Нет! И вообще, в экран смотри! Тут драка в туалете сейчас будет!
Пак Сумин демонстративно схватила пульт и сделала погромче, чтобы не слышать, что я ей там говорю. Мне же ничего не оставалось, кроме как есть лапшу и наблюдать, как корейские школьники пытаются справиться со взрослым мужчиной, который захватил чужое тело. Хотя в какой-то момент я проникся пониманием к главному герою: в основном, он точно так же, как и я, не понимал, что за дичь творится в южнокорейской системе образования и почему все хотят с ним подраться.
— Это поэтому столько школьников прыгают в Корее с крыш? Потому что там какая-то жесть в школах творится, а ты только про экзамены думаешь?
— А ты откуда знаешь? — спросила Пак Сумин.
— Про ваш экзамен сунын отлично и на Севере слышали. Упоминают, как пример бесчеловечной капиталистической системы, цель которой эксплуатировать простого человека.
— Ну, так-то в этом ваши правы, — ответила годзилла. — Мне на самом деле повезло, что я училась в Европе. Если бы мне пришлось сдавать сунын, я бы, наверное, тоже на себя руки наложила. Совершенно безумная вещь, еще и с каждым годом все сложнее и сложнее.
— Неужели тут настолько не уважают рабочие специальности? — удивился я. — Многие из северян с удовольствием идут работать по строительным специальностям после периода адаптации.
Пак Сумин на секунду задумалась, не зная, что на это мне ответить.
— Ну, понимаешь, рабочая специальность это же обычная жизнь, — протянула девушка. — От зарплаты до зарплаты, сложно найти постоянное место, пашешь за минималку, никогда не купишь жилье.
— Да вроде тут не так и сложно прожить, если работаешь, — пожал я плечами, всасывая остатки лапши.
— У тебя просто планка… Даже не знаю, она просто отсутствует, — подняла брови Пак Сумин. — Никто так жить не хочет. Все хотят успеха, вот такую красивую квартиру, машину, поездить по миру, новые брендовые вещи. А для этого нужно хорошее образование. И в итоге получается замкнутый круг.
— Не знаю, я радовался рисоварке. И своему холодильнику, — ответил я. — Впрочем, они до сих пор меня радуют.
— Сказал человек, который на работу ходит в вещах на сто миллионов вон, — фыркнула годзилла.
— Это ты мне их купила, а не я себе сам, — возразил я.
— Но вещи-то хоть нравятся?
— Нравятся, — согласился я, наблюдая за происходящем на экране беспределом. — Слушай, а почему они его бьют?
— Потому что он толстый очкарик? — удивилась Пак Сумин. — У вас толстых разве не гнобили?
— Толстых? — иронично переспросил я, подняв бровь.
Годзилла на секунду зависла, а только потом до нее дошло. Не было на севере толстых, детей так точно. Даже те, у кого были деньги на хорошее и разнообразное питание, старались держать себя в форме. Просто чтобы не привлекать внимания начальства.
— Будем считать, что его бьют за то, что он в огромных очках, — подытожила Пак Сумин.
— Да, уже неплохо, — согласился я.
Конечно же, я издевался над годзиллой и чуть не попался. Сюжет школьного буллинга был мне совершенно понятен, но поиграть перед Пак Сумин в ничего не понимающего в южной жизни северокорейца было почти весело.
В итоге к пятой серии я окончательно сдался и уполз обратно за компьютер, а Пак Сумин поставила на паузу и перешла на какой-то другой сериал, который она смотрела до этого. Как она вообще запоминает сюжеты? Я частенько видел, как на экране мелькают одни и те же лица популярных сериальных актеров, только в разных амплуа. Но, наверное, к этому надо было просто привыкнуть и переключаться не составит труда.
В понедельник утром мы чуть не подрались за очередь в душ. Я специально встал на полчаса раньше, чтобы спокойно помыться, сходить за кофе и выпечкой для Пак Сумин, но едва я проскользнул в спальню, чтобы пройти в ванную, годзилла зашевелилась и разлепила один глаз. Выглядело это так, будто бы я пробудил древнее необузданное зло.
— Куда⁈ — сонно прорычала она.
— Мыться, — ответил я, продолжая движение и даже ускоряясь. Если проскользну внутрь, то выкурить оттуда меня она уже не сможет.
— Я первая!
— Мне за кофе еще идти!
— Мне плевать! — сказала Пак Сумин, скатываясь с постели и прикрываясь тонким одеялом. — Давай, иди отсюда! Сходи принеси мне кофе сначала, как раз выйду!
— При всем уважении… — начал я, но ответом мне стал хлопок двери в ванную и звук поворачивающегося замка.
Ну понятно.
Пришлось немытым и растрепанным тащиться в кофейню. Даже линзы надеть не дала, так что такого же сонного баристу я радовал видом своих толстенных очков на минус семь. В остальном утро прошло без происшествий. Но вот когда я уже собирался выйти из квартиры, чтобы пойти на метро, Пак Сумин окликнула меня:
— Ты куда собрался? — удивилась годзилла.
— На работу?.. — вопросительно протянул я.
Голова была чуть сырая и укладка, которую показал мне Лоренцо, держалась просто отвратительно. Или это волосы так уже отрасли и мне снова пора постричься?
— Учитывая, что каждый норовит тебя украсть, ездить теперь будем вместе, — заявила годзилла. — Подожди меня в машине, я скоро выхожу.
Ну, аргумент это был серьезный, так что мне не осталось ничего, кроме как спуститься на паркинг и, неловко поздоровавшись с охраной, усесться на место для второго