Господин был очень красив. И от этой невероятной красоты меня бросило в морозную дрожь, а моё тело превратилось в безвестную вату. Но сердце подсказывало, что эта красота являлась обманной уловкой, с помощью которой данный мужчина вертел глупыми женщинами направо и налево, словно опытный кукловод, разбивая их нежные сердца как хрусталь.
Внешность Дамира притягивала, опьяняла, сводила с ума, окрыляла. Он действовал на меня как наркотик, хотя он ещё даже ни разу не взглянул в мою сторону. Мне вдруг захотелось подойти к мужчине ближе, чтобы изучить его притягательное тело более тщательней, узнать какого цвета его глаза и… какие на вкус его губы.
Так! Стоп! Что за дурацкие мысли?
Видимо, я просто надышалась странных паров, что парили в этой комнате, словно утренний туман над землёй, оттого и брежу. Но как же сразу я не заметила одной пугающей детали? Девушки-невольницы, наряженные в костюмы кошек, прикованные друг к другу цепями, которые отплясывали на столе развратный стриптиз и сексуально двигались в такт ритмичной музыке, были тем ещё пустяком, в отличие от того, на чём расположились ноги Наркобарона. Точнее, на ком.
На живом человеке, выступающим в роли подставки для ног.
Дамир, развалившись на диване, лениво пожёвывал виноград, которым его кормила одна из рабынь – «женщина-кошка», а он, в свою очередь, нагло плевал косточки винограда прямо в спину темнокожего мужчины, что, стоя на четвереньках, молча терпел унижения.
Я почувствовала, как по моему телу пронеслась холодная дрожь. Мне стало очень дурно и душно! Голова сильно закружилось, сердце бешено забилось в груди. Я поняла, что то, что я сейчас увидела – это вовсе не сон, не плод моих фантазий. А ужасная реальность. И меня, возможно, ожидает похожая участь.
* * *Ритмичная мелодия больно била по ушам, едкий дым вызывал адское, ни с чем не сравнимое, головокружение. Всё происходило как в кино. Как в замедленной съёмке. И мне бы свято хотелось верить, что я действительно сейчас снимаюсь в фильме, что такого кошмара в современном мире ну просто не должно существовать!
Всё-таки рабство уже давно как отменили…
Но, видимо, некоторым закон не писан.
Внезапно, одним грубым толчком ноги в бедро Дамир оттолкнул от себя «кормилицу виноградом» и, деловито рыкнув, вручил ей в руки кожаную плеть:
– Накажи их!
Девушка нехотя взяла плеть и на трясущихся ногах направилась к столику, на котором полным ходом демонстрировались развратные танцы, а тиран, ехидно улыбнувшись, потянулся к стоящему рядом устройству, по форме напоминающему сосуд, что извергал из себя дым, и полной грудью втянув содержимое устройства через трубку в рот, он снисходительно выпустил кольца белого дыма на вспотевшую спину мавра.
Подобная бездушность со стороны мерзавца вогнала меня в еще больший шок. Танцовщицы нервно замешкались, глядя на плеть. Но, переключив внимание на ухмыляющегося Господина, всё же продолжили двигаться, стараясь не обращать внимания на боль… когда первый удар хлыста обрушился на их обнажённые груди.
– Сильней! – скомандовал деспот, хлопнув в ладоши, и рабыня ударила плетью танцовщиц ещё несколько раз.
Девушки взвизгнули, но всё равно продолжали стоять на ногах, двигаясь в такт музыке.
– Ещё сильней! – голос Дамира кипел от власти, как лава извергающегося вулкана.
Ещё несколько сильных ударов кнута, и лица девушек увлажнились слезами, а их тела покрылись красными ссадинами.
С каждым новым ударом он требовал бить всё сильней и сильней, пока одна из рабынь не оступилась и не упала на пол. После чего монстр довольно захлопал в ладоши и, неожиданно, повернулся в мою сторону. Наши глаза встретились.
Пламя и лёд.
День и ночь.
Жизнь и смерть.
Все это отразилось в таких разных и таких противоположных взглядах, когда мы… впервые увидели друг друга.
* * *Мне казалось, что я умерла и попала в ад, к самому настоящему кровожадному демону, питающемуся человеческой плотью, болью и страданиями. Но самым ужасным в его внешности был не редкий, с огненным отливом цвет глаз, а МАСКА, выкованная из серебра, скрывающая ЛЕВУЮ ПОЛОВИНУ его лица.
Что? Маска? Зачем? Почему его лицо скрыто маской?
Точнее не всё лицо. Лишь левая часть.
Счастливая улыбка Дамира вмиг исчезла из его губ, и он одобрительным кивком приказал охранникам подойти ближе.
– Новенькая? – голос Барона охрип, а в чёрных, как ночь глазах, сверкнули яркие искры интереса.
– Д-да, Господин! – ушлёпки грубо толкнули меня в спину. Так, что я, не устояв на ногах, неуклюже упала на пол.
– Ублюдки! Только не на мой любимый ковёр!
Я вздрогнула и начала молиться, когда его хриплый рык, будто раскатистый гром, на миг оглушил мои уши.
– П-простите! П-простите! – те грозные терминаторы, словно малые дети, упали перед тираном на колени, моля о пощаде, но перед этим, быстро столкнули меня с ковра. – Вы в-ведь приказали сразу к в-вам доставить. И-или надо было с-сначала отмыть?
Почесав свою шелковистую щетину, мужчина призадумался, продолжая жадно трахать меня взглядом, и через пять секунд ответил уже более спокойным тоном:
– Нет. Не надо в банную. Кажется, её грязнота… выглядит интересной.
Его слова – как пули. Он будто не общался со мной, а расстреливал в упор. Из пистолета. Слово – выстрел. А я умирала. Долго. Медленно. Мучительно.
«Грязнота…»
«Интересной!»
Да он просто сумасшедший псих и извращенец! Он – самая страшная ошибка природы, за период существования нашей планеты.
– Значит так! Кошек – обратно в клетки, темнокожего – тоже на хер. Хочу хорошенько новую игрушку осмотреть!
Что?
Как он меня назвал?
Игрушку…
Игрушку, мать его?
Боже!
Помоги…
Глава 2
Опустив голову в пол, сжавшись в ничтожный комок, я слышала, как его, начищенные до кристального блеска ботинки, ступили на дорогой мраморный пол и, отцокивая мелодию власти, направились в мою сторону. Но перед тем, как мужчина встал с дивана, я услышала звонкий шлепок, после которого нечто тяжелое, звякнув цепями, с грохотом опрокинулось на пол. И тогда я поняла, что Дамир всё-таки ударил темнокожего раба, у которого на спине, помимо пояса из ржавых цепей, имелись многочисленные шрамы, порезы и ожоги.
В этот миг задорная музыка стихла. Смолки и хнычущие рабыни, забившись под столом, наигранно плясавшие минутой ранее. Звук шаркающих шагов раздался в полушаге от меня. Я, не дышала, не моргала, не двигалась. Лишь нервно пыталась проглотить в пересохшем горле застрявший ком страха, что мешал мне дышать, и мысленно приготовилась к самому худшему.
– Посмотри на меня, – холодный, словно северно-ледовитый океан голос, могучим цунами обрушился на моё тело, заставляя моментально подчиниться.
И я посмотрела. Но только не в глаза тирану, а куда-то в область лба. Потому что его дьявольские глаза пугали меня едва ли не до