Сочетание этих двух целей оказалось гениальным решением. Именно оно и принесло сторонникам республики популярность. Меньше чем через два десятилетия, в 1911 году, маньчжурская династия была свергнута, Китай стал республикой, а Сунь Ятсен впоследствии был провозглашен «отцом нации».
Рано или поздно мысль о преобразовании Китая в республику пришла бы и к какому-нибудь другому политику, но благодаря гавайским событиям Сунь Ятсен первым сделал на нее ставку. Иными словами, амбициозность Сунь Ятсена и его готовность пойти на многое ради достижения своих целей сыграли решающую роль в определении политического курса Китая. Китаю предстояло стать республикой.
Сунь Ятсен был человеком невысокого роста, с правильными, приятными чертами лица и смуглой кожей. Он родился на юге Китая, неподалеку от британской и португальской колоний – Гонконга и Макао. Столица его родной провинции располагалась в сотне километров к северу, город назывался Кантон[3]. Приморскую деревушку, в которой появился на свет Сунь Ятсен, окружали поросшие лесами невысокие холмы. Деревня носила поэтичное название Цуйхэн («изумрудный простор»). Однако малоплодородные почвы в ее окрестностях не годились для земледелия, и крестьяне жили в ужасной нищете. Сунь Ятсен родился 12 ноября 1866 года в хижине-мазанке размером четыре на десять метров, где ютились его родители, бабушка по отцовской линии, двенадцатилетний брат и трехлетняя сестра. Когда мальчик подрос и ему потребовалось больше места для сна, старшим детям пришлось ночевать у родственников. Семья питалась бататом (сладким картофелем) и крайне редко позволяла себе любимый китайцами рис[4]. Мужчины, как правило, ходили босиком. Родители Сунь Ятсена надеялись, что их сыну больше повезет в жизни, и потому звали его «Дисян» – «подобный Северному божеству», в честь небесного покровителя тех мест.
В возрасте четырех лет будущий бунтарь впервые выразил свое несогласие с бережно хранимыми традициями. Мать Сунь Ятсена в тот момент бинтовала ступни его семилетней сестре Мяоси. На протяжении почти тысячи лет женщины китайского народа хань подвергались практике бинтования ног. Девочке ломали четыре пальчика на каждой ноге и пригибали их к ступне, чтобы придать ей форму лепестка лотоса. Ступню туго обматывали длинными полосами ткани, чтобы сломанные косточки не срастались и ступня не увеличивалась в размерах. Крестьянских девочек обычно подвергали этой изощренной пытке в более старшем возрасте, чем дочерей знати, которым ноги бинтовали в два-три года, чтобы изуродованные ступни оставались крошечными. Крестьянки должны были работать, поэтому ногам девочек позволяли немного вырасти. Когда мать Сунь Ятсена, которая даже спустя годы мучилась от боли в деформированных ступнях, начала калечить дочь, мальчик увидел, как сестра мечется от боли, в отчаянии хватаясь за что попало, и принялся умолять мать остановиться. Та расплакалась и объяснила: если его сестра вырастет и у нее не будет ножек миниатюрных, как лепестки лотоса, она станет изгоем, к ней будут относиться как к «ненастоящей китаянке», она «опозорит семью». Сунь Ятсен продолжал упрашивать мать, и в конце концов она уступила – правда только для того, чтобы отвести дочь к деревенской мастерице бинтования ступней[5].
Сунь Ятсену было пять, когда его семнадцатилетний брат А-Ми (Сунь Мэй) в поисках лучшей жизни отправился на Гавайи. Путь до островов занял сорок дней. Гавайское королевство, в то время независимое, но находившееся под влиянием США, намеревалось развивать сельское хозяйство и охотно принимало фермеров-китайцев. А-Ми работал не покладая рук: сначала нанялся на ферму, а затем открыл свое дело. Он хорошо зарабатывал и немалую часть денег отправлял на родину. Жизнь его родителей значительно улучшилась, они даже построили новый дом. Когда Сунь Ятсену исполнилось девять лет, его отдали учиться в деревенскую школу. Но зубрить конфуцианскую классику мальчик не желал так же сильно, как и трудиться в поле. Позднее он говорил друзьям, что с той минуты, как научился «мыслить»[6], он был одержим идеей бегства от жизни, которую тогда вел. В 1879 году старший брат вызвал мальчика к себе, и Сунь Ятсен отплыл на Гавайи. Едва ступив на берег, двенадцатилетний парнишка влюбился в свое новое пристанище. Гавань Гонолулу с ее великолепными зданиями в европейском стиле поразила юного Сунь Ятсена до глубины души[7]. Ровные и чистые улицы казались раем по сравнению с убожеством и грязью родной деревни.
А-Ми рассчитывал, что младший брат поможет ему вести бизнес. Однако Сунь Ятсен не проявил к коммерции никакого интереса, и старший брат записал его в школу Иолани. Школа была основана миссионерами англиканской церкви, в ней учились мальчики – как местные, так и дети иммигрантов. Учебная программа школы была составлена по образцу закрытых частных школ Англии, учителей набирали преимущественно из англичан и американцев. Сунь Ятсен был прилежным учеником и три года спустя – в 1882 году, к моменту окончания школы, – занял второе место по результатам экзамена по английскому языку. А-Ми устроил по этому поводу шумное празднество. От руководства школы Сунь Ятсен получил книгу по истории и культуре Китая: ученики не должны были забывать о своих корнях. В школе Иолани никто не пытался англизировать Сунь Ятсена, и во время учебы он носил прическу, обязательную для мужчин-китайцев в период правления маньчжуров, – длинную косу на затылке. Сунь Ятсен обожал школу: ему нравилась школьная форма, дисциплина, но больше всего он любил военную подготовку и приходил в настоящий восторг, когда ученики маршировали строем[8].
Сунь Ятсен продолжил учебу в высшем из образовательных учреждений Гавайев – американском миссионерском Колледже Оаху в Гонолулу. (Сейчас колледж называется Пунахоу. Самый известный выпускник этого учебного заведения – Барак Обама, закончивший его в 1979 году, почти через сто лет после Сунь Ятсена.) Плата за обучение в колледже была высокой – один серебряный доллар в неделю, столько же стоила коза весом около пятидесяти килограммов. Эти расходы серьезно обременили А-Ми, которому и так жилось непросто. Он только что купил землю на острове Мауи и планировал заняться выращиванием сахарного тростника. Его плантация располагалась в горах, на высоте примерно в тысячу двести метров над уровнем моря, под самыми облаками; участок оказался крутым и каменистым, скудные кустики сорной травы упорно цеплялись за выветренную почву. Эта земля не годилась ни для выращивания сахарного тростника, ни под пастбище для коров или овец. Выжить там могли только козы, которые и были главным активом А-Ми. Он многим жертвовал ради младшего брата.
Располагавшийся у подножия гор Колледж Оаху