– Ты что, кстати, дала ему?
– В смысле?
– В прямом, Кобыряка! Можно тебя поздравить, наконец, с порванной целкой?
Царапнуло. Я, конечно, и сама далеко не интеллигенция – херами обложить и по фене поботать могла не хуже, чем тётка Зинка-самогонщица из шестой комнаты… Но как-то всегда чувствовала рамки дозволенного, спасибо, наверное, бабушкиному воспитанию, которое не смогла окончательно угробить даже мать. Но это я, общажный мусор, а Ленка-то была из «благородных»!
– Нет.
– Да ла-а-адно!
– Серьёзно, Лен.
– И что – ты не дала, а он тебя на вторую свиданку пригласил? Ой, Кобыркова, брешешь ты… Целка-невидимка бля.
Ага. Понятно, где я это подцепила.
– А вот представь себе! И даже баблишка подкинул!
– Ну-ну… – ухмыльнулась Ленка и продолжила курить, выжидающе поглядывая на меня сквозь дым.
– Ну… отсосала я ему, Лен, но это между нами! Слышишь?
– Пф… – она выплюнула сигарету и, соскользнув с подоконника, театрально закашлялась. – Бе-е-е… Кобыряка! Как ты могла! Бе-е… я ещё делюсь с тобой куревом! Лучше б ты в задницу дала, но чтоб сосать… Ну, и как тебе?
– Нормально, – сцепив руки на груди, буркнула я. – Не смертельно, как видишь.
– Мм. А я не могу – блевать тянет, хотя понимаю, что надо бы с этим что-то делать. – Она примирительно пихнула меня в плечо: – Может, научишь?
Мы рассмеялись. Всё-таки Ленка хотя и сучка, а хорошо, что мы дружим. Представить подобный разговор с кем-то ещё было просто невозможно, а между тем – тема-то для меня, кажется, насущная....
– А ты… Ну… сзади давала, Лен?
– Да, блин, все с этого начинают, Кобыркова! Ты только у нас переросток.
– Не больно?
– Если расслабишься – нормально, даже кайфово, только не на сухую. У него, кстати, большой?
– Ну, как сказать… Не знаю. У Савченко вроде поменьше.
– Пф! Ты ему тоже что ли?..
– Нет, но так-то трогала.
– Трогала… Детский сад, блин. Ну вот ему первому и дай – ты посмотришь, что к чему, а он хоть порадуется, сколько можно динамить пацана? Смотри, уведут, ведь! А когда снова пойдёшь на свидание к этому своему, вчерашнему, не ломайся, прям по-хорошему советую, иначе не видать тебе больше его бабла, как своих ушей! – Хитро сощурилась: – А что, у Савченко реально маленький? Слу-у-шай, – схватила меня за рукав, – а можно я его попробую? Ну так, на разочек – ничего личного, просто для сравнения.
Я смотрела на неё и не понимала, шутит или нет? Ведь одно дело – обсуждать левых мужиков, и другое – просить потрахаться с твоим парнем…
– Не, Лен, давай ты поверишь мне на слово? К тому же у него не маленький, а нормальный. Это, может, у Дениса слишком большой.
– Сучка ты, Кобыряка. Я тебе дельные идеи подкидываю, импортные шмотки таскать даю, а тебе жалко с подругой даже завалящим хером поделиться, – она обиженно шмыгнула носом и, вынув из кармана яблоко, смачно его куснула. – Я вот не такая жадоба. Хочешь, юбку тебе прощу?
– Ага, а я тебе Лёшку за это?
– Да нахрена он мне сдался? Просто хочу показать тебе, что значит настоящая женская дружба. Смотри, мой на эту субботу баню снял, пошли с нами? Он возьмёт с собой друга какого-нибудь. Ты ни того, ни другого не знаешь, поэтому там, в бане, выберешь себе того, кто тебе больше понравится, даже если это окажется мой. Мне вообще не жалко! Я ж не ты. Получите оба удовольствие да разбежитесь, зачем жлобить?
Капец.
– Не, Лен, спасибо, конечно, но в эту субботу я занята.
– Ты не поняла, Люд… – она швырнула в разбитое окно огрызок. – Я не уговариваю тебя, а говорю, что ты должна прийти. Без вариантов. Юбка-то итальянская! Ну-ка, нюхни… – и дыхнула мне в лицо.
Я вынула из кармана деньги, что дал Денис.
– Вот тебе за юбку. Тут почти двести пятьдесят кусков.
– Люд, ты чё, дурочка? Какие двести пятьдесят? Говорю же – итальянская! Брендовая! Ой, да хватит, не в шмотках вообще дело! Просто хочу показать, как дружить надо! С тебя что, убудет прийти?
– Ты же знаешь, что я…
– Да, да, целка, знаю! Но сосать-то научилась? Ой, ну ладно, давай сделаем по-другому – ты просто поможешь мне, окей? Тоха всё пытается на минет меня развести, а я не могу! Ну вот не могу и всё! Так лучше пусть его побалует моя лучшая подруга, чем шлюха с трассы, правильно ведь? Ну, Мил…– Ленка просительно свела брови домиком, – ну пожа-а-а-луйста…
Охренеть. И всё это так запросто, что невольно начинаешь чувствовать себя занудой-переростком.
– Нет, Лен!
– Но почему?!
– Я… Мне идти не в чем!
Класс! Просто супер! Отмазка – бетон. Особенно в контексте Ленки, которая тут же оживилась:
– Тоже проблему нашла! Я принесу тебе шмотья! И можешь даже себе его оставить! Чего тебе? Лосины, кофточку?
Сердце сжалось, словно я собралась прыгнуть в бездну. А с другой стороны… Ну, баня, ну, ещё один минет… Зато на сэкономленные бабки можно будет сапоги зимние купить. Итого, получится, два минета за сапоги. Капец, Кобыркова, мать была права – ты шалава. А с другой стороны – кто не в теме вечной проблемы с обувью, тот и масштабов моего подвига не поймёт. Чего уж теперь. Главное, чтобы никто не узнал, а уж с совестью договориться – дело второе.
– Мне джинсы нужны и кроссовки.
– Джинсы без проблем, фирмовые! Они, правда, сильно ношеные, но сейчас даже модно с потёртостями. А вот с кроссами ты загнула, конечно! У меня вьетнамских нету, только Найки! Тебе за них знаешь, сколько сосать придётся? – она рассмеялась. – Давай ты с обувью сама разберёшься, а я тебе трусики красивые и водолазку принесу, м? И лифчик есть ненужный!
– Мне твой лифчик только на нос.
– Ну и ладно. Многим мужикам даже нравится, когда бабы без лифана, тем более с твоими сиськами – вообще грех прятаться! Так что не парься.
Мы вышли из аварийного нежилого корпуса общаги, куда все кому не лень бегали по нужде: кто по маленькой, кто по большой, кто потрахаться, кто закинуться дурью… Мы с Ленкой ходили туда курить и болтать.
Дело в том, что её семья была «голубой крови»: отец – бывший военный, мать – кто-то там из верхов образования, типа директор районо, что ли. Ленка с раннего детства как сыр в масле каталась. Правда в школе страшно тупила, поэтому неудивительно, что завалила экзамены в Московский институт «чего-то там». Хотя, может, она рассчитывала, что папаня даст на лапу кому надо и всё получится само собой? Вот только тот сказал, что раз не прошла конкурс – значит, тупица, а таким не место