Максим мотнул головой:
- Не пойдёт. Рано или поздно - узнает.
- От кого? От Ленки? Стопудово нет.
- Ну-ну...
- Серьёзно, она точно не скажет, не те у них отношения. Ты просто развей её подозрения. А для этого, в ближайшие дни верни кольцо. Причём будь готов к спектаклю типа – не моё, не знаю, ты меня с кем-то путаешь и всё такое. Это её. Я тебе точно говорю.
- Да понятно. Или твоё, или её. Без вариантов.
Я кивнула.
- Ну вот. Скажешь, где нашёл, дашь ей безобидную, пусть даже и тупую версию, как оно туда попало – ну, чтобы ей проще было заднюю включить. Главное, будь убедительнее. Если вдруг прямо спросит про Машкова Д.И. - что сильно вряд ли – прямо и ответишь, что работаешь на него. Тут-то как раз ничего такого. Только не забудь удивиться, мол, откуда она сама-то его знает... Понимаешь, да? Ну, то есть, по большому счёту, пока она не спалила меня - ничего ужасного не случилось. Можно вырулить.
Макс усмехнулся:
- Блин, Люд, ну ты... Комбинатор.
- Да это фигня, Макс. Самое хреновое то, что потом тебе придётся...
И замолчала. Это ведь для меня в данной ситуации самое хреновое - ЭТО. Но не смертельное же. А если предположить, что такой жертвой я спасу... Хм, ну например любовь этих двух идиотов? Нет, ну правда? Если Ленка встречается с ним почти месяц и за это время ни-ни, при том, что с самого начала говорила, что если и сподобится до него, то только так, чисто потрахаться, то что это, если не... Ну ладно, не любовь, но уж точно какой-то другой уровень отношений, так ведь? Ну а я... А что я - даст мне Денис опять какого-нибудь Антона, или как там его звали, и всё.
- Так что самое хреновое-то? – уточнил Макс.
- Да фигня. Ничего ужасного. Просто тебе придётся найти причину, по которой ты не сможешь больше быть моим водилой.
- Не понял?
- Ну а как ещё? Мне что ли от тебя отказываться? Тут знаешь, как обосновывать придётся, особенно если учесть, что я тебя в пари выиграла!
- Чего-о-о?
- А ты думал! – я шутила, но на душе плескалась тоска. Понятно же, что без Макса мне реально будет херово. – А вот ты можешь сказать Денису, что не выдерживаешь мой характер, что я ругаюсь матом или избила тебя за пыль на панели. Или заставляю ходить со мной по магазинам! Ну... Придумаешь что-нибудь поужаснее. Что там вас мужиков особенно бесит в бабах? Он тебя просто на другое дело перекинет тогда и всё. Все живы и здоровы.
Макс помолчал, посмеиваясь.
– Смешная ты, Люд. А кто тебе будет лещей давать, чтобы не истерила? С кем ты бухать будешь, когда приспичит? На кого кобелей спускать, если вожжа под хвост попадёт?
- Макс, блядь... заткнись. Или я за себя не отвечаю.
- Интересно. И что же ты сделаешь?
- ... Зареву.
Он посмотрел на меня, но я отвернулась. Задумчиво побарабанил по рулю.
- Батя когда приезжает?
- Да если бы я знала...
- Но не завтра?
- Не знаю. А что?
- Отгул можешь мне дать?
- Ну... если надо, бери, конечно. У меня завтра особых планов нету. К матери сама доеду, по ночам обещаю не шляться, так что гуляй. – И вдруг осенило: - А ты не свиданочку, часом, намылился?
- А я не обязан отчитываться о том, что делаю в свободное время! – а сам лыбится.
- Прикольный ты, Макс. Я тут бошку ломаю как вырулить, а ты за своё. Хотя... Кольцо-то надо вернуть. Ладно. Только тачку не убей напоследок.
- Да я её даже брать не буду. На своей поеду.
- Пха... – нервно выдохнула я. – Ленка и «семёрка»... Идейка не очень, серьёзно, Макс. Машкова даже от «девяток» нос воротит.
Макс только плечами пожал:
- Ну вот и отлично. Как раз посмотрим, так ли уж ей интересно со мной просто общаться, как говорит...
Глава 2
На стихийном колхозном рынке, сразу за остановкой, купила две пол-литровые баночки клубники – одну для мамы, вторую себе. Шла, щурясь на ласковое утреннее солнце, мотыляя пакетиком, и, наплевав на мытьё, тягала по одной ягодке. Бабулька-божий одуванчик сказала ничем не опрысканная. Ладно, поверим.
А когда свернула с оживлённого проспекта Столетова на узкую, утопающую в зелени древних ясеней Волочаевскую – невольно замедлила шаг. Только сейчас до меня окончательно дошло, что лето всё-таки началось. Уже третье июня. А кажется – вчера только весну ждала. Никогда раньше не замечала, чтобы время неслось с такой скоростью. Надо чаще ходить пешком, блин. Последний раз я шагала по родным трущобным улочкам аж двадцать третьего апреля, на Пасху. С Лёшкой.
При мысли о нём засаднило под рёбрами. Тут же вспомнился и ливень, и то, как я, идиотка, блин, стояла под дверью его съёмной квартиры, прибитая осознанием того, что он теперь в армии. Ой, ду-у-ура... Да лучше бы он ушёл тогда! Сразу столько проблем бы отвалилось...
А под рёбрами всё равно саднило. Обида.
Мамы дома не оказалось. Толик же, застелив середину комнаты старым покрывалом, мастерил из досок какую-то хренатень. На письменном столе – библия, заложенная журнальчиком «Пробудись», а сверху – очки. Так мило. Только как-то... Я почему-то думала, они в это наигрались уже.
Помогла подержать массивную перекладину, пока Толя прикручивал её саморезами, передала мамке привет, оставила клубнику и сбежала.
Напряжение нарастало с каждым часом. Денис мог вернуться в любой момент, и я и хотела, и боялась этого, и чувствовала, что неумолимо приближаюсь к порогу «Да пошло оно всё», когда проще рубануть с плеча, а уж дальше – по обстоятельствам. Но я же не сделаю этого, да? Господи, пожалуйста, не приведи. Не привёл же отдаться Лёшке, вот и тут не надо... Пожалуйста!
Гружёная пакетами с продуктами, вернулась в Белокаменку часам к двум. Это конечно прикольно – наготовить, а потом выкидывать. Потому что - кто есть-то будет, если Денис не появится? Если только Максу всё скормить. Тот точно с удовольствием.
Представила вдруг ситуацию – Макс сидит в кухне, уплетает мои щи, и в этот момент заявляется Денис... И аж мурашки по спине побежали. Да уж. Хотя казалось бы – а что такого? Не в постели же. Не в душе... Но чёртова вина проецировалась на всё. Казалось, любой мало-мальский косяк обязательно выведет Дениса на... Чёрт, даже думать страшно. А выносить еду