Скарлетт старалась не поддаваться очарованию этого места, но жившая в глубине ее души маленькая девочка с жадностью впитывала открывшийся взору новый таинственный мир, краски которого были ярче, гуще и острее – по сравнению с ними все, виденное ею прежде, казалось тусклым и бледным.
Чем ближе они подплывали к острову, тем более насыщенного багряного цвета становились бронзовые облака: как будто вместо дождя они вот-вот прольются пламенем. Глядя на них, Скарлетт вспомнила письмо магистра Легендо, золоченые края которого тоже горели огнем, когда на них падал свет. Она понимала, что следует немедленно вернуться домой, но ее манило обещание того, что можно обнаружить на острове Грёз. Схожее чувство порой охватывало Скарлетт ранним утром, ставя перед выбором: открыть глаза и столкнуться с суровой действительностью или держать веки смеженными, чтобы подольше задержаться в прекрасном мире сновидений.
Однако красота обманчива – и примером тому сидящий сейчас на веслах напротив нее молодой моряк, плавными гребками рассекающий водную гладь. Он действует столь невозмутимо, будто похищение девушек для него самое привычное дело на свете.
– Почему Телла уже на острове? – спросила Скарлетт.
– Потому что эта лодка за раз способна выдержать не более двух человек, – пояснил Хулиан, и, взмахнув веслом, снова окатил Скарлетт брызгами. – Скажи спасибо, что я вообще вернулся за тобой после того, как доставил на берег твою сестру.
– Начнем с того, что я не просила меня увозить.
– Не ты ли семь лет писала Легендо?
Щеки Скарлетт полыхнули жаром. Мало того, что письма к магистру Караваля были тайной, которой она поделилась только с Теллой, так еще и Хулиан произнес его имя с насмешкой, заставив почувствовать, что все эти годы она и вправду вела себя крайне глупо. Она показалась себе ребенком, которому только предстоит понять, что далеко не все сказки имеют счастливый финал.
– Тебе нечего стыдиться, – утешил ее Хулиан. – Уверен, что многие юные девушки пишут ему письма. Ты, вероятно, слышала, что Легендо никогда не стареет. А еще болтают, будто ему известен способ внушать к себе любовь.
– В моих письмах не было ни капли романтики! – запротестовала Скарлетт. – Я просто хотела побывать на его волшебном представлении.
Хулиан недоверчиво прищурился.
– Почему в таком случае теперь ты этого не хочешь?
– Уж не знаю, чего тебе наболтала моя сестрица! Полагаю, после того, чему ты стал свидетелем в нашем винном погребе, мог бы и сам сообразить, что для нас стоит на кону. Будучи помладше, я и впрямь мечтала увидеть Караваль, а теперь просто хочу уберечь сестру и саму себя от опасности.
– Тебе никогда не приходило в голову, что и Телла хочет того же? – Хулиан перестал грести, позволив лодке мягко покачиваться на волнах. – Я, конечно, почти ее не знаю, но на самоубийцу она точно не похожа.
Скарлетт лишь головой покачала.
– Мне кажется, ты забыла, что такое жизнь, – продолжил Хулиан, – а сестра пытается тебе об этом напомнить. Но если предел твоих мечтаний – это безопасность, то я немедленно отвезу тебя домой.
Кивком Хулиан указал на маячащее на горизонте пятнышко, похожее на маленькую рыбацкую лодку. Вероятно, на самом деле это был корабль, на котором они сюда приплыли, поскольку теперешний плот бороздить моря уж точно был не предназначен.
– Даже если ты ровным счетом ничего не смыслишь в мореплавании, сможешь без труда вернуться на свою драгоценную Трисду на любом попутном судне. Или, – тут Хулиан замолчал и кивком головы указал на скрытую завесой белого тумана береговую линию, – если ты в самом деле такая храбрая, как уверяет твоя сестра, просто позволь мне грести к острову и проведи там неделю вместе с ней. Вдруг обнаружится, что она права, и на свете есть что-то более стоящее, чем безопасность?
Лодка между тем вошла в кольцо окутывающих остров облаков, и ее качнуло волной, отчего бирюзовая вода перелилась через край. Локоны Скарлетт прилипли к шее, а темные волосы Хулиана закудрявилась.
– Ты не понимаешь, – возразила она. – Если я промедлю с возвращением на Трисду, отец меня просто уничтожит. Через неделю я должна выйти замуж за графа, и этот брак станет моим счастливым билетом в новую жизнь. Мне бы очень хотелось побывать на Каравале, но я не готова пожертвовать ради него единственной возможностью обрести счастье.
– Драматичный у тебя взгляд на жизнь, – отозвался Хулиан, кривя губы, чтобы скрыть усмешку. – Я, конечно, могу ошибаться, но, сдается мне, в большинстве случаев супружеская жизнь оказывается далеко не такой радужной, как ты себе воображаешь.
– Я же совсем не о том говорила! – воскликнула Скарлетт, разозлившись, что ее поняли превратно. Хулиан между тем снова ее обрызгал, шлепнув веслом по воде. – Перестань так делать!
– Перестану, когда ты мне скажешь, куда тебя везти, – ответил он, плеснув на нее еще раз.
Лодка подходила все ближе к берегу, и медные облака начали тускнеть, приобретая зеленоватые и синеватые оттенки. Скарлетт почувствовала незнакомый аромат. Если на Трисде вечно воняло рыбой, то здесь пахло чем-то терпким и сладким, вроде цитрусовых, наводя на мысль, что в воздухе может быть разлит какой-то дурман. Хоть Скарлетт точно знала, что ей надлежит сделать: высадиться на остров, отыскать Теллу и как можно скорее вернуться с ней домой, язык не поворачивался прямо сказать об этом Хулиану. Она как будто вернулась в прошлое и снова стала наивной, исполненной надежд девятилетней девчушкой, верящей, что, отправляя письма чародею, может добиться исполнения желаний.
Впервые Скарлетт написала Легендо после исчезновения Паломы, потому что хотела устроить сестре веселый день рождения. Телла была буквально раздавлена разлукой, и Скарлетт изо всех сил пыталась заменить ей мать, но ведь она и сама тогда была всего лишь ребенком и столь же остро переживала боль утраты.
Девочкам было бы проще принять случившееся, если бы Палома хотя бы попрощалась с ними, оставила записку или крошечный намек на то, куда и зачем уехала. Но мама просто испарилась, не взяв с собой никаких вещей. Пропала, как упавшая с неба звезда, исчезновение которой мир даже не заметил, хоть и лишился ее света.
Скарлетт готова была заподозрить, что отец сам приложил руку к маминому исчезновению, но после случившегося он словно с цепи сорвался. Разыскивая ее, он перевернул все имение вверх дном и под предлогом розыска преступника (не признаваться же, в самом деле, что жена его бросила!) заставил своих стражников прочесать все города и селения острова. От мысли о похищении пришлось отказаться: в ее спальне не обнаружилось никаких следов борьбы, да и выкупа никто не требовал. Похоже, что Палома сама решила уйти от мужа, что