– Ну что сказать, Белла, – произнесла Рене, когда я, запинаясь и заикаясь, выговорила невозможное: «Мама, мы с Эдвардом решили пожениться». – Меня, конечно, слегка задевает, что ты так долго тянула, прежде чем сообщить. Билеты на самолет с каждым днем дорожают. И да, вот еще что, – спохватилась она, – как ты думаешь, с Фила к тому времени гипс уже снимут? Обидно, если на фотографиях он будет не в смокинге.

– Стоп, мам, подожди секундочку! – ахнула я. – В каком смысле «тянула»? Мы только сегодня об-об… – слово «обручились» не шло с языка, – все уладили.

– Сегодня? Правда? Надо же. А я думала…

– Что ты думала? И давно?

– Когда ты приезжала ко мне в апреле, мне показалось, что дело, как говорится, на мази. У тебя ведь все на лице написано. Я тогда ничего не сказала, потому что это ровным счетом ни к чему бы не привело. Ты прямо как Чарли. – Она смиренно вздохнула. – Если приняла решение – точка, спорить бесполезно. И так же будешь идти до конца.

Адалыпе мама произнесла что-то совсем неожиданное.

– Я верю, Белла, на мои грабли ты не наступишь. Понимаю, ты меня боишься сейчас, боишься моей реакции. Да, я много чего высказывала о браке и глупостях – и назад свои слова брать не буду, – но ты пойми, я ведь по своему опыту судила. А ты совсем другая. И шишки набиваешь другие. Зато верная и преданная. Так что у тебя куда больше надежд на удачный брак, чем у большинства моих сорокалетних знакомых. – Рене снова рассмеялась. – Моя не по годам мудрая девочка… Впрочем, тебе, кажется, повезло на такого же мудрого душой.

– Ты… мам, это точно ты? Разве я, по-твоему, не совершаю громаднейшую ошибку?

– Само собой, подождать пару лет не повредило бы. Я еще слишком молода для тещи, не считаешь? Да ладно, не отвечай. Главное не я, главное – ты. Ты счастлива?

– Непонятно. Я сейчас себя как будто со стороны наблюдаю.

Рене усмехнулась.

– Ты с ним счастлива, Белла?

– Да, но…

– Тебе когда-нибудь нужен будет кто-то другой?

– Нет, но…

– Но что?

– Так говорят и говорили испокон веков все обезумевшие от любви подростки.

– Ты никогда не вела себя как подросток, девочка моя. И ты знаешь, как будет лучше для тебя.

Последние несколько недель Рене вдруг с головой ушла в предсвадебные хлопоты. Телефонные переговоры с Эсми, мамой Эдварда, длились часами (судя по всему, размолвок между будущими родственниками не предвидится). Рене полюбила Эсми всей душой – да и кто мог устоять перед моей замечательной уже почти свекровью?

Я смогла вздохнуть свободно. Всю подготовку взяли на себя родственники с обеих сторон, избавив меня от нервотрепки и волнений.

Чарли, конечно, обиделся, но хоть не на меня, и то хорошо. Предательницей оказалась Рене. Он-то рассчитывал на маму как на тяжелую артиллерию, а вышло… Что делать, если решающий способ воздействия – страх перед маминой реакцией – себя не оправдал? Все карты биты, крыть нечем. И вот обиженный папа бродит по дому, бормоча под нос, что кругом враги…

– Папа? – позвала я, открывая дверь. – Я дома!

– Подожди, Беллз, не входи!

– А? – Я покорно замерла.

– Сейчас, секундочку! Ай, Элис, больно!

Элис?

– Простите, Чарли! – зазвенел мелодичный голосок Элис. – Ну, как?

– Сейчас все кровью заляпаю.

– Ничего подобного. Даже царапины нет, уж я бы знала.

– Что происходит? – требовательно спросила я, не отходя от двери.

– Полминуточки, Белла, пожалуйста! – откликнулась Элис. – Потерпи, и тебя ждет награда.

Чарли хмыкнул в подтверждение.

Я начала постукивать ногой, считая каждый стук. До тридцати не дошла, Элис окликнула меня раньше.

– Все, Белла, заходи!

Я осторожно заглянула в гостиную.

– Ух! – вырвалось у меня. – Ого! Папа, ты смотришься…

– Глупо? – подсказал Чарли.

– Скорее, импозантно.

Чарли залился краской. Элис, ухватив его за локоть, медленно развернула кругом, чтобы во всей красе продемонстрировать светло-серый смокинг.

– Прекрати, Элис! Я выгляжу полным идиотом.

– В моих руках никто никогда не выглядит идиотом! – возмутилась Элис.

– Она права, пап. Смотришься потрясающе! По какому поводу наряжаемся?

Элис закатила глаза.

– Сегодня последняя примерка. Для вас обоих, причем.

С трудом оторвав взгляд от непривычно элегантного Чарли, я наконец заметила аккуратно уложенный на диване белый одежный чехол.

– А-а…

– Помечтай пока, Белла, я тебя надолго не займу.

Сделав глубокий вдох, я закрыла глаза и на ощупь начала подниматься по лестнице к себе в комнату. Там разделась до белья и вытянула руки.

– Можно подумать, я тебе иголки под ногти собралась загонять, – пробурчала Элис, входя следом за мной.

Я не слышала. Я погрузилась в сладкие мечты.

Там, в мечтах, свадебный переполох давно закончился. Все позади.

Мы одни, только я и Эдвард. Окружающая обстановка при этом оставалась расплывчатой и постоянно менялась – от туманного леса до скрытого за облаками города или полярной ночи. Все потому что Эдвард, желая сделать сюрприз, упорно скрывал, где будет проходить медовый месяц. Собственно, «где», меня и так не особо заботило.

Мы с Эдвардом вместе, и я честно выполнила свою часть уговора. Я вышла за него замуж. Это самый главный пункт. А еще я приняла все его невозможные подарки и поступила – хоть и фиктивно – в Дартмутский колледж. Теперь его очередь.

Прежде чем превратить меня в вампира – выполняя свою часть соглашения, – он обязался сделать кое-что еще.

Эдвард безумно переживал из-за того, что превращение в вампира лишит меня некоторых человеческих радостей, которых он меня лишать не хотел бы. Я-то как раз готова была отказаться от большинства – например, от выпускного бала – безо всякого сожаления. И лишь одну человеческую радость я все же хотела бы испытать сполна. Разумеется, Эдвард был бы счастлив, если бы именно о ней я забыла и не вспоминала.

Однако в этом и загвоздка. Я приблизительно представляю, как буду себя ощущать, когда сменю человеческий облик на вампирский. Мне довелось видеть новорожденных вампиров собственными глазами, да и рассказы будущих родственников неплохо дополнили картину. Несколько лет сплошной ненасытной жажды. Владеть собой я научусь не сразу, а даже когда научусь, чувства и ощущения вернутся уже другими.

Надо сейчас, пока я еще человек… и страстно влюблена.

Прежде чем сменить свое теплое, хрупкое, управляемое феромонами тело на прекрасное, сильное и… незнакомое, я хотела испытать отпущенное ему сполна. Чтобы у нас с Эдвардом был настоящий медовый месяц. И он согласился попробовать, несмотря на грозящую мне в таком случае опасность.

Я едва замечала суетящуюся вокруг меня Элис и прикосновения струящегося шелка. Позабыла о ходящих по городу пересудах. О том, что скоро мне предстоит сыграть главную роль в представлении. Перестала волноваться, что споткнусь о собственный шлейф или захихикаю в неподобающий момент, не тревожилась больше из-за возраста и сосредоточенных на мне пристальных взглядов. Даже отсутствие моего лучшего друга не вызывало былой горечи.

Мы с Эдвардом одни, в лучшем месте на земле.