– А может, и изменилось бы.

– Короче, что за условие?

– Условие таково: ты будешь пользоваться свободой, чтобы встречаться и с другими друзьями. Для равновесия.

Я медленно кивнула.

– Равновесие – это хорошо. Мне что, расписание составить?

Отец поморщился, однако покачал головой.

– Не стоит все так усложнять. Просто не забывай друзей…

Легко сказать, не забывай друзей! После окончания школы я не смогу больше встречаться с друзьями – ради их собственной безопасности. Как быть? Общаться с ними, пока есть такая возможность? Или уже теперь начать отдаляться, чтобы разлука наступала постепенно?.. От второго варианта меня бросало в дрожь.

– Особенно Джейка, – добавил Чарли.

А эта проблема еще хуже предыдущей! Я не сразу сумела найти нужные слова.

– С Джейком все не так… просто.

– Белла, с семьей Блэков у нас почти родственные отношения. – Голос Чарли снова стал по-отечески суровым. – И Джейкоб был тебе очень, очень хорошим другом.

– Знаю.

– Разве ты по нему совсем не скучаешь? – огорченно спросил он.

Горло внезапно перехватило, и пришлось дважды прокашляться, прежде чем я смогла ответить.

– Скучаю, конечно, – призналась я, не поднимая глаз. – Очень скучаю.

– Тогда в чем дело?

А вот это я никак не могла ему объяснить. Людям – нормальным людям, вроде меня и Чарли – неположено знать о тайно существующем вокруг нас секретном мире, полном мифов и чудовищ. Лично я об этом мире знала все – и в результате моя жизнь висела на волоске. Не хватало еще и Чарли в это впутать.

– С Джейком у нас… проблема, – сказала я. – То есть с нашей дружбой проблема. Джейку, кажется, мало просто дружбы.

Я не стала углубляться в детали, правдивые, но незначительные по сравнению с тем, что стая оборотней Джейка смертельно ненавидит семью вампиров Эдварда, – и меня заодно, поскольку я собираюсь к этой семье присоединиться. Такие вещи в записке не обсудишь, на звонки Джейк не отвечает, а моя идея лично посетить оборотня решительно не понравилась вампирам.

– По-моему, Эдварду не помешала бы здоровая конкуренция. – Теперь в голосе Чарли появился сарказм.

Я мрачно посмотрела ему в глаза.

– Ни о какой конкуренции и речи быть не может.

– Не желая общаться с Джейком, ты его обижаешь.

Ага, оказывается, это я не желаю с ним общаться!

– Думаю, что Джейк вовсе не хочет со мной дружить. – Слова обжигали рот. – И с чего ты вообще об этом заговорил?

Чарли смутился.

– Ну, мы сегодня с Билли…

– Вы с Билли сплетничаете, как старухи! – пожаловалась я, злобно втыкая вилку в слипшиеся макароны.

– Билли тревожится за сына, – ответил Чарли. – Джейку сейчас очень трудно… у него депрессия.

Я вздрогнула, но глаз не подняла, по-прежнему рассматривая комок макарон.

– А ты всегда возвращалась такая счастливая, когда проводила день с Джейком, – вздохнул Чарли.

– Я и сейчас счастлива, – прорычала я сквозь зубы.

Слова так не вязались с интонацией, что Чарли расхохотался, и я тоже не удержалась.

– Ладно, ладно, – сдалась я. – Пусть будет равновесие.

– И Джейкоб, – настойчиво добавил Чарли.

– Я попробую.

– Хорошо. Найди точку равновесия, Белла. И, кстати, тебе письмо, – сказал Чарли, неуклюже закрывая тему. – Возле плиты.

Я не шевельнулась: мои мысли завязывались узлами вокруг имени Джейкоба. В письме скорее всего какая-нибудь дурацкая реклама. Посылку от мамы я получила вчера, а больше никто и не должен был мне писать.

Чарли отодвинул стул и потянулся, вставая из-за стола. Отнес свою тарелку в раковину и, прежде чем вымыть ее, швырнул в мою сторону толстый конверт. Письмо пролетело через стол и стукнуло меня в локоть.

– А, спасибо, – пробормотала я.

Чего это Чарли так неймется? И тут заметила адрес отправителя: Юго-Восточный университет Аляски. – Быстро же они ответили. Небось, опять опоздала с заявлением.

Чарли хихикнул.

Я перевернула конверт и недовольно уставилась на отца.

– Письмо вскрыто.

– Мне стало интересно, что там.

– Шериф, я в ужасе. Это преступление против федеральных законов!

– Да ты посмотри сначала.

Я вытащила письмо и расписание занятий.

– Поздравляю, – сказал отец, прежде чем я успела прочитать хоть слово. – В первый раз ты получила положительный ответ.

– Спасибо, папа.

– Нам надо поговорить насчет оплаты. У меня есть кое-какие сбережения…

– И не вздумай! Твой пенсионный фонд мы трогать не станем. Я специально откладывала деньги на колледж.

Хотя сколько я там отложила – и сколько теперь осталось…

Чарли нахмурился.

– Белла, в некоторых колледжах плата высокая. Я хочу помочь. Тебе не обязательно ехать аж на Аляску, из-за того что там дешевле.

И ничего не дешевле. Просто очень далеко, и в Джуно в среднем триста двадцать один пасмурный день в год. Первое условие устраивает меня, а второе – Эдварда.

– Мне хватит. Кроме того, есть всякая финансовая помощь. Можно запросто получить заем.

Надеюсь, мое вранье не слишком бросалось в глаза. Вообще-то я в финансовых вопросах ничего не смыслила.

– А… – начал Чарли, но вдруг надулся и посмотрел в сторону.

– Что?

– Ничего. – Он нахмурился. – Так, поинтересоваться хотел… а какие у Эдварда планы на будущий год?

– Планы?

– Ну да.

Три быстрых стука в дверь стали моим спасательным кругом. Чарли закатил глаза, а я вскочила с места.

– Минутку! – закричала я и пошла в прихожую.

Нетерпеливо распахнула дверь настежь… Вот он, мой единственный и неповторимый!

Его красота до сих пор сводила меня с ума – и всегда будет сводить! Взгляд пробежал по бледному лицу: мужественный подбородок, мягкий изгиб – сейчас улыбающихся – губ, прямая переносица, острые скулы, гладкий, мраморный лоб под спутавшимися бронзовыми локонами, потемневшими от дождя…

В глаза я посмотрела в последнюю очередь, зная, что, встретив его взгляд, забуду все на свете. Огромные глаза в обрамлении густых черных ресниц сияли теплым золотистым светом. Глядя в них, я всегда испытывала необыкновенное чувство – словно мои кости превращались в желе. Немного закружилась голова, но это я просто дышать забыла. В очередной раз.

За такое лицо любой мужчина в модельном бизнесе продал бы черту душу. Вообще-то, очень может быть, что именно столько это и стоит – одну душу.

Нет. Не верю. И мне ужасно стыдно за то, что я всего лишь подумала такое. Как здорово, что я единственный человек, чьи мысли Эдварду прочитать не под силу.

Я протянула руку, его холодные пальцы прикоснулись к ней, и из моей груди вырвался вздох. Прикосновения Эдварда вызывают у меня необыкновенное чувство облегчения, словно я испытывала боль, которая вдруг исчезла.

– Ты. – Я слегка улыбнулась: такое вялое приветствие после столь напряженного ожидания!

Эдвард поднял наши переплетенные пальцы и легонько погладил мою щеку тыльной стороной ладони.

– Как прошел день?

– Медленно.

– У меня тоже.

Он подтянул мое запястье к лицу, закрыл глаза и провел носом по коже – не открывая глаз и нежно улыбаясь. Эдвард как-то назвал это «наслаждаться ароматом, не прикасаясь к вину».

Я знала, что запах моей крови для него слаще, чем любая другая кровь – в точности как для алкоголика вино рядом с водой. Этот запах вызывал невыносимую жажду, которая причиняла Эдварду настоящую боль. И все же он не отшатывался от