- Больше и не надо, - обронил сухо Харламов и легко переломил стальными пальцами тонкую шею. Быстро и незаметно все сделал так, чтобы экспертиза подтвердила, что уход из жизни наркуши связан с аварией. 

Инспектор тем временем склонился над истекающим кровью телом жертвы, в безуспешной попытке стараясь нащупать на шее пульс.

Даниил, расправившись с ублюдков-героинщиком, присел рядом с пострадавшей, стараясь без бури внутренних эмоций смотреть на бледное личико цепляющейся за жизнь девушки.

На вид ей было лет семнадцать-восемнадцать, худенькая совсем, русые прядки прилипли ко лбу, слипнувшись с кровоподтеками. Торчащие кости и раздробленный череп, алые лужи, перепачканные кровью джинсы и топик – все это было нелепым и лишним на хрупком тельце и даже прожженного жизнью Медведя стало мутить. Шашлык, казавшийся таким вкусным в придорожном кафе, стал в животе лишним и запросился обратно. С большим трудом удалось взять себя в руки.

- Пульса нет, - обронил инспектор.

Даниил, восстановил нормальный ритм дыхания, успокоился и приложил ухо к груди жертвы, усилил слух.

- Сердце бьется. Слабо, но бьется.

- «Скорая» пока с города доедет, не жилец девка, - печально добавил инспектор.

Не слушая, Даниил насколько возможно бережно приподнял тело, стараясь, чтобы голова была неподвижна. Какой-то внутренний протест заставил подняться и идти к машине. Ну не должны молодые девушки умирать так нелепо.

- Инспектор! – Обронил через плечо Даня. – Ты за рулем. Я с ней на заднем сиденье, - Харламов хотел добавить «постараюсь продлить ей жизнь», но не стал. Не поймет. 

Молодой, не привыкший к официальным инструкциям гаишник, не стал спорить, сел за руль и джип погнал к городу. 

Даня держал ее как новорожденного ребенка, особое внимание уделяя голове. Форму быстро залило кровью. Бледное лицо в россыпи веснушек на руках казалось чем-то своим, родным и настолько близким, словно где-то уже встречались прежде. Но нет же, не встречались? Может, это было в прошлой жизни?

Даня вздохнул, ощущая, как перехватило дыхание. Почему так щемит в груди? И ощущение близкой потери шагает где-то рядом, совсем близко.

В голове набатом застучало, что нельзя ей умирать! Никак нельзя!

Если это была интуиция, то только ее голос.

Тело Харламова объяло холодом. На лбу выступил холодный пот. Так организм отреагировал на резкую и внушительную потерю внутренней энергии. Конечности похолодели, сердце в панике заметалось, усиливая кровоток, чтобы все согреть, все спасти. Только мозг никак не мог понять, почему тело морозит среди лета?

Гипоталамус, разбираясь с ситуацией, спешно попытался поднять температуру тела, помогая телу разобраться с проблемой, а, по сути, заняться уничтожением возможных вирусов, переизбытком бактерий. Ведь кто еще мог заставить организм мерзнуть, если кожа явственно ощущает тепло внешнего мира?

Даня вздохнул, давая волевой рапорт мозгу не заниматься ерундой. Он де жив-здоров и так будет и впредь, а сконцентрироваться лучше на ощущениях тела той, что покоилась на руках.

Кровоток удалось уменьшить, придержать, но и за первые минуты после аварии девушка потеряла много, и Харламову приходилось питать ее тело своей энергией напрямую, раз за разом продолжать давать команды сердцу биться, диафрагме давить на легкие, вталкивая и выталкивая воздух, а мозгу не захлебнуться в гормонах стресса и страха.

Состояние шока, полукоматозное состояние, поддерживаемая жизнь извне… Фактически Харламов стал выполнять роль временной реанимации, бормоча бледными губами:

- Держись, ты только держись.

И молодой новосибирский инспектор не сыпал вопросами, почему рослому, здоровому мужику едва хватило сил у больницы, чтобы донести девушку до дверей реанимации…

Хирурги после лишь разводили руками: не смотря на множественные переломы и серьезные ранения, не совместимые с жизнью, Марина выжила. Неделя комы, месяц реанимации и семь месяцев реабилитации, отчисление и восстановление в институте – через все это Даниил и Марина прошли уже вместе…На свадьбе несколько месяцев спустя больничной эпопеи молодой инспектор был шафером.

Так Даниил Харламов нашел свой якорь.

Примерно то же время.

Екатеринбург.

 «Кот» и «Леопард».

 Блондин качался в кресле, сложив ноги на подоконник, и хрустел продолговатыми белорусскими чипсами, посматривая в высокое распахнутое окно на округу. Стояла жара под тридцать, но легкий ветерок приятно обдувал полузбаброшенное помещение бывшего тренажерного зала.

Внимания на качающего на турнике пресс Андрея Сема не переключал. Тренировок и так выше крыши. Должен же быть и бонус отдыха хоть когда-то? Чтобы беззастенчиво задремать на диване или вот погрызть для разнообразия фаст фуд. Но ритмичный звук дыхания спортсмена рядом сбивал с настроя.

 - Котяра, прекращай уже! Дай кислородом подышать, а не потом! Жара такая. Смотри вон на улице девчоночки сидят, запах сладкий идет. Лепота! Калории он тут жжет, понимаешь.

 Кот сполз с турника и принялся колошматить грушу без бинтов и перчаток.

- Все тебе на баб смотреть, Сема, - обронил он. 

 Леопард, подскочил, быстро кинул в Андрея коробкой чипсов, от окна буркнул:

 - Зачем они мне все? Домой хочу! К Маше!

 - Ныти-и-ик! – протянул сквозь зубы Ан.

- Вот зачем нам здесь два дня отсиживаться? Конторам самим лень было этих работорговцев в асфальт закатать? У самих руки давно чесались давно, да все как-то приказа не было. Как так, людей продавать можно, а как порукам бить, наказывать – так «приказа нет».

- Что ты как баба ноешь, не нервируй. У системы свои интересы. Так бы давно сама себя закопала. Держат псов на поводке. Чтобы своих не погрызли.

Сема подошел, держа грушу, чтобы не виляла.

- Кстати, ты в курсе, что в старину «бабой» называли женщину, у которой первый ребенок был девочка?

 Кот помял в руках пойманный на лету пакетик, безжалостно сжал, испортив все чипсы, превратив в труху. Ему без разницы чьего производства был фаст фуд. Отрицал как класс.

- Не знал. В школе этому не учат. В институте тем более. А родившую пацана как называли?

Сема вздохнул, глядя ненавидящим взором на пакетик в руках вражины. Пожевал губы.

- Молодуха.

- А не рожавшую? – Кот запустил пакетиком в лобешник Семы. Леопард резко отбил пакетик кулаком, вернув адресату прямо в руки.

- Дородная.

Кот бросил пакетик к рингу, задумался.

- А я думал дородная, это в том смысле, что тучная, где-то даже толстая.

- Так многие так думают, если не все. В головах давно каша. Ложку дать? – Сема вышел из-за груши и недвусмысленно показал пальцем нападать.

- Погоди. Раз уж умничаешь, то умничай до конца, - взял тайм аут Кот, восстанавливая дыхание.

- Хорошо, - согласился блондин, тут же забыв про месть за чипсы. – Вот «бабиться» по-твоему, что означает?

 - Не знаю, - честно признался Ан. - Даже тупым себя ощущаю. И что же?

- А ты не перенапрягай мозг. Бабиться – исполнять обязанности акушерки.

- О как. А еще что расскажешь? 

- Что такое