Все же нескольким джигитам удалось подобраться к нему на такое близкое расстояние, что казалось: протяни руку – и схватишь. Обнажив сабли, они дружно кинулись на столь досадившего им кондуктора, намереваясь изрубить того на куски, но неожиданно в дело вступил Федор. Несмотря на мудреную и оттого не слишком надежную конструкцию, револьвер системы Галана имел преимущество перед обычным «смитвессоном» в том, что был самовзводным.
Выхватив из кобуры свое оружие, Шматов направил ствол в сторону текинцев и нажимал и нажимал на спуск, пока в барабане не кончились патроны. Первому из нападавших досталось две пули, второму одна, третий сам отскочил от греха в сторону, решив, что неверный слишком часто стреляет. Но четвертый оказался покрепче характером и, выйдя вперед, уже занес свой клинок над оказавшимся безоружным Федькой, но Дмитрий, недолго думая, выхватил свой кортик и метнул его в противника. Узкое и острое как бритва лезвие легко проткнуло ватный халат туркмена, и тот упал, обливаясь кровью.
– Спасибо, Граф, – облизав разом пересохшие губы, прошептал денщик, но тот его не расслышал.
Противостояние между горсткой казаков и их куда более многочисленными противниками продолжалось уже более шести часов. Несмотря на огромные потери, нанесе нные нападавшим, те и не думали отступать. Возможно, текинцы хотели поквитаться за павших товарищей, а может, их просто взбесило упорное сопротивление охотников. Огнеприпасы практически закончились, и даже у Будищева оставалось лишь пару десятков патронов к винтовке. Но хуже всего для измученных жаждой людей было отсутствие воды.
Казалось, что конец уже близко, ибо какую бы доблесть ни проявили охотники, но перевес со стороны обитателей пустыни оставался слишком высок. Еще немного и они прорвутся к казакам, после чего дело решится в яростной сабельной сече, но тут Шматов в очередной раз полез в подсумок, но вместо патронных пачек из плотного картона извлек наружу несколько каких-то продолговатых брусков, в которых Будищев с удивлением признал динамитные шашки. Сил удивляться уже не осталось, а потому он просто спросил, с трудом шевеля пересохшими губами:
– Ты чего молчал, что они у нас есть?
– Так ты не спрашивал, – прохрипел тот в ответ.
К счастью, нашлись не только шашки, но и огнепроводный шнур и фосфорные спички, после чего смертоносные гостинцы один за другим полетели в сторону нападавших. Несколько взрывов, прогремевших в самой гуще атакующих текинцев, оказались последней каплей. Такого издевательства над своей психикой они вынести уже не смогли и, спешно попрыгав в седла, бросились врассыпную от оказавшихся столь кусачими русских.
Казаки, не веря своим глазам, смотрели на их поспешное бегство, еще некоторое время не решаясь покинуть укрывшие их камни. Однако, убедившись, что это не очередная хитрость степняков и не обман зрения, одни упали там же, где сидели, другие принялись перевязывать друг другу раны, а третьи кинулись к ручью. Ужасно вонявшая при первом знакомстве сероводородом вода уже не оскорбляла обоняние и не казалась столь противной на вкус. Измученные жаждой люди пили ее так жадно, как будто не пробовали в своей жизни ничего вкуснее, отчего доктору пришлось даже вмешаться, чтобы предупредить возможные расстройства. Кое-как наведя порядок, он без сил опустился на песок рядом со спрятавшимися в тени Будищевым и Шматовым.
– У вас есть папиросы? – спросил он, вытирая со лба испарину.
Смертельно уставший Дмитрий вопрос проигнорировал, а Шматов извиняющимся тоном пояснил:
– Некурящие они.
– Так вот куда девался пропавший у саперов динамит! – добавил после недолгого молчания врач.
– Не знаю, о чем вы, – отозвался, зевнув, кондуктор, – но ваши домыслы по меньшей мере оскорбительны.
– Оставьте, – махнул рукой Студитский, – я вовсе не в претензии. Но может быть, вы все-таки расскажете, для чего вам понадобились мои весы?
– Порох взвешивать, – с досадой ответил Будищев.
– В каком смысле?
– Чтобы навеска была одинакова и разброс пуль минимален. Это необходимо для точной стрельбы на дальнюю дистанцию.
– Но почему вы не попросили сами?
– Как вам сказать, – задумался Дмитрий. – Вы никогда не обращали внимания, что ворованная булка кажется слаще купленной?
– Но я никогда не воровал булок! – растерялся врач.
– Да? – искренне удивился моряк. – А по вашему лексикону во время боя можно подумать, что только этим и занимались!
Доктор недоуменно обвел взглядом сначала своего собеседника, затем его слугу, а потом, сообразив, что тот шутит, заливисто расхохотался, а через несколько минут к нему присоединились его новые знакомые.
Примерно через час после этого послышался мерный топот ног, и к месту недавнего боя подошла рота Самурского полка, вышедшая из Бами почти одновременно с ними. Солдаты и офицеры, не веря своим глазам, осматривали лежащие кругом человеческие и лошадиные трупы, c изумлением сравнивая их с кучкой измученных охотников.
– Экое побоище! – с явным почтением в голосе заметил командовавший ротой капитан.
– Да уж, постреляли маненько, вашбродь, – скромно заметил в ответ Федя.
Аул Бами, бывший некогда текинским укреплением, был занят русскими еще в мае, причем без единого выстрела. Кочевники, справедливо опасаясь знаменитого Белого генерала, предпочли не рисковать и отошли, оставив неприятелю не только свои жилища, но и засеянные поля вокруг. Теперь солдаты из Самурского полка и Кавказского линейного батальона, «вооруженные» для такой надобности серпами и косами, убирали по очереди чужой урожай. А чтобы бывшие владельцы, раздосадованные потерей, не организовали нападения на «жнецов», их прикрывали разъезды казаков из Таманского и Полтавского полков. Один из таких патрулей и встретил возвращающихся из Бендессен охотников.
– Что с вами приключилось, барон? – удивленно спросил молодой хорунжий, заметив мрачного, как туча в ненастный день, фон Левенштерна.
– Мы есть попали в засаду, – охотно стал отвечать тот, но поскольку его ломаный русский был малопонятен для однополчанина, тот начал расспрашивать казаков, доктора Студитского, выделяющегося среди прочих окровавленной повязкой на ухе, а также ехавшего замыкающим Будищева.
Таманцы, подозрительно косившиеся на своего урядника, старались отделаться односложными ответами. Дескать, попали в засаду, да отбились. Чего уж тут толковать? Врач, возможно, с удовольствием посвятил бы офицера во все душераздирающие подробности их приключения, но из-за обильной кровопотери сильно ослабел, и теперь с трудом держался в седле. Так что отдуваться пришлось моряку. Впрочем, и он не слишком потрафил любопытству молодого человека.
– Стреляли! – устало пожав плечами, отозвался Дмитрий.
– Но как?!
– Долго. Чертовски долго!
К счастью для любопытного хорунжего, нашелся один человек, не пожалевший для него подробностей. Им оказался, разумеется, Федя Шматов, обладавший счастливым даром не унывать в любой ситуации. Увидев рядом с собой свободные уши, просто изнывающие от информационного голода, бывший ефрейтор охотно присел на них и с удовольствием вывалил все доступные ему сведения.
– Эх, мне бы туда! – не без зависти в голосе прошептал офицер, провожая взглядом героев. – Тут не то что